Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 4

— Не будь глупцом, Фупус,— посоветовал патриций,— не горячись. Ты же знаешь — Септимус пользуется огромным доверием при императорском дворе. Тебя только на смех поднимут, если не случится чего похуже...

— Может быть, Септимус и в фаворе у императора. Но это до поры до времени. Мне отлично известно, что он был в тесной дружбе с Кассиусом Астой, племянником императора, которого Валидус Август обвинил в предательстве и изгнал из страны. Мне не хотелось бы убеждать Валидуса Августа, что этот фон Харбен — тайный агент Кассиуса Асты и прибыл с вестями от него. Говорят же, что племянник императора после позорного изгнания нашел убежище в Кастра Сангвинариусе и плетет там злокозненные интриги.

С этими словами Сульфус Фупус простился с оторопевшим патрицием и вышел вон.

Прислонившись спиной к холодной каменной стене и подтянув колени к груди, Тарзан смотрел в окошко под потолком, откуда, еле видимый, просачивался в тюремную камеру звездный свет.

Будучи по своей деятельной природе и человеком, и зверем, Тарзан и страдал вдвойне, запертый в тесной клетушке. Все его свободолюбивое естество противилось заточению. Но он не жаловался и не позволял себе впадать в уныние. Как всякий зверь, он обладал безграничным терпением и не тратил силы в бесплодных терзаниях. Он умел ждать, понимая, что нет страдания, длящегося вечно. Смерть тоже может избавить от мук, как и счастливая случайность.

Но все-таки, глядя с тоской на вольные звезды, человек-обезьяна завидовал им. От грустных дум его отвлекло какое-то царапанье. Тарзан огляделся. Дуденда и двое его товарищей по заключению спали, прижавшись друг к другу, делясь теплом своих тел. Звук повторился. Наконец на решетке окна появилась маленькая тень.

Тарзан улыбнулся и тихо окликнул того, кто вырисовывался на металлических перекладинах в лунном свете. Он прошептал призывные слова так тихо, что обычное человеческое ухо не в состоянии было бы уловить даже колебание воздуха, но тот, кто находился за окошком, откликнулся. Он протиснулся между прутьями, и через минуту крошечная обезьянка уже сжимала своими тонкими ручонками шею Тарзана и тыкалась холодной мордочкой в его лицо.

— Пойдем домой, мой любимый хозяин,— плакал Нкима.— Почему ты сидишь в этой страшной норе?

— Ты помнишь клетку, в которую угодил Джалбал-Джа, Золотистый лев? — спросил у зверька Тарзан.— Он, большой и сильный, не мог выйти оттуда сам, без нашей помощи. Ты ведь еще помогал мне открыть дверцу клетки. Вот и я тоже заперт, как Джал-бал-Джа, и мою клетку тоже оставить непросто — нужно, чтобы кто-нибудь открыл дверь.

— Я позову Мувиро,— зашептал Нкима.— Его Гомангани с острыми палками придут и выпустят тебя из твоей-клетки.

— Нет, Нкима,— увещевал зверька Тарзан,— я должен выбраться отсюда сам. Мувиро не успеет вовремя. Ему еще нужно будет прийти сюда, а это долго. Да еще, если Мувиро с отрядом явится ко мне на помощь, завяжется бой, и многим славным воинам-вазири придется умереть. Я же этого не хочу. Да и Мувиро может тоже оказаться в клетке, его отряд не справится со здешними воинами, вазири слишком мало. Так что давай спать, малыш, подождем до утра, может, утро принесет перемены в судьбе.

Еще подрагивая от невыплаканных слез, Нкима свернулся клубком на груди у Тарзана и засопел, согревая теплом своего дыхания озябшего хозяина. Тарзан тоже смежил веки. Наутро, проснувшись, он обнаружил, что Нкима убежал.

Как только солнце поднялось над горизонтом, залязгал и заскрипел дверной засов — пришли солдаты. Ими командовал молодой белый офицер, офицера же сопровождал черный раб.

Войдя в камеру, офицер обратился к Тарзану на латыни, но человек-обезьяна отрицательно покачал головой в знак того, что не понимает вопроса. Тогда офицер обратился к негру-рабу, и тот заговорил с пленником на диалекте банту, в той форме, какой пользуется племя Вагого. Он спросил, понятен ли ему такой язык.

— Да,— ответил Тарзан.

С помощью чернокожего переводчика офицер приступил к допросу.

— Кто ты такой, и что делал белый человек в хижине деревни Вагого? — спросил офицер.

— Я Тарзан, человек-обезьяна,— ответил пленник.— Я отправился на поиски белого человека, который пропал в горах Варамааза. На крутом откосе я поскользнулся и упал, ударившись при падении головой. Вследствие удара лишился чувств, и меня, беспомощного, захватили в плен чернокожие из деревни вождя Шаусто. Когда ваши солдаты напали на деревню, они нашли меня там, прикованного цепью к столбу хижины. Вот ты и узнал все про меня. Надеюсь, теперь ты отпустишь меня на свободу?

— Почему же? — спросил офицер.— Разве ты являешься гражданином Рима?

— Конечно, нет,— ответил Тарзан.— Но какое это имеет значение?

— Если ты не римлянин, то, вероятнее всего,— враг римлян. Кто может поручиться, что ты пришел не из Каструм Маре?

Тарзан в ответ лишь пожал плечами.

— Не знаю, как сделать, чтобы ты понял,— я даже не слышал никогда такого названия «Каструм Маре».

— Ты говоришь так, чтобы обмануть меня,— сказал офицер,— но меня не так-то легко одурачить, как это тебе могло показаться. Мы не глупцы, какими нас считают в Каструм Маре.

— А где этот Каструм Маре находится и что это такое?— спросил Тарзан.

Офицер засмеялся.

— Ты думаешь, что очень умен,— сказал он в ответ.

— Ты уверяешь, что я не смогу обмануть тебя. Будь по-твоему. Но на минуту представь себе, что я говорю правду и ответь на мой вопрос. Если я, как ты думаешь, пришел из Каструм Маре, то никакой тайны ты мне все равно не выдашь.

— Что ты хочешь знать?

— Не приходил ли в последнее время сюда белый человек? Если да, то где он сейчас находится? Я ищу :>того человека.

— Ни один белый человек не побывал в этой стране г тех пор, как Маркус Трибус Сангвинариус ввел третий Отряд десятого легиона в эту долину, завоевав земли вар-паров и одержав множество убедительных побед. Все это было тысячу восемьсот двадцать три года тому назад.

— А если бы иностранец все-таки попал в твою страну, ты узнал бы об этом? — допытывался Тарзан.

— Да, если бы он попал в Кастра Сангвинариус,— ответил офицер.— Но если бы он попал в Каструм Маре, юрод в восточной части долины, то мне не было бы об :>том известно. Оттуда сведения к нам не поступают. Идем же. Меня послали сюда не для того, чтобы отвечать на твои вопросы, а привести тебя к тому, кто станет сам их тебе задавать.

По приказу командира солдаты вывели Тарзана из тюремной камеры и под конвоем повели по коридору, которым он вчера пришел к месту своего заключения. Вскоре, воспользовавшись той же дверью, конвоиры и пленник очутились на городской улице. Поплутав по каким-то узким лабиринтам городских кварталов, они дошли до внушительного здания, охранявшегося вооруженными людьми. Латы, щиты, шлемы, украшенные позолоченными гребнями, давали понять, что караульную службу несет какое-то отборное воинское соединение, что подчеркивало важность учреждения.