Мария Плахова - К островам Индийского океана

Волны выбрасывали гигантские двойные орехи на Малабарский берег Индии, побережье Явы, Суматры, Цейлона (Шри Ланки) и даже на Мальдивские острова. С удивлением находили люди огромные плоды необычайной формы. Происхождение орехов оставалось загадкой, хотя о них ходило множество самых невероятных легенд. Молва утверждала, что орехи эти не только обладают необъяснимой способностью плыть против течения, но и прячутся от людей — добравшись до берегов, самостоятельно передвигаются, стремясь скрыться в лесах. Орехи якобы обладали удивительными свойствами: самый страшный яд терял силу, оказавшись в сосуде из их скорлупы. Полагали, что ядро «коко де мер» в соединении с перемолотым в порошок носорожьим рогом излечивало болезни. Восточная медицина приписывала им также способность возвращать мужскую силу и молодость. Историки утверждали, что на Мальдивских островах содержался особый отряд, именуемый «стражи побережья». После океанского прилива совершали они обход берега, дабы обнаружить выброшенные «морские кокосы». Утаивший находку обрекался на смерть. Вскоре орехи достигли такой цены, что весь судовой груз в трюмах обменивали на один-единственный «коко де мер»!

Тем временем слава о его целебных свойствах успела достичь Европы. В середине XVIII века европейцы впервые проникли в горные долины острова Праслен.

Стоим возле прилавка с «коко де мер». Плахова кружит вокруг витрины, как горькая сирота, рассматривающая пасхальный пряник. Приданные орехам этикетки с нулями возле числа рупий не умеряют ее пыл.

— Надо купить сейшельский орех, лишь один орех!

В качестве утешения покупаю великолепно отглянцованную открытку с изображением не одного, а двух орехов, но, одарив меня уничтожающим взглядом, она погружается в размышления. Могу держать пари, — как стать владелицей «коко де мер».

— Орех будет, — твердо произносит моя жена, возвратившись в порт и вышагивая вверх по трапу. — Без ореха я не уплыву с этих островов. И не сувенирного, заполированного, а в его естественном виде.

Может быть, она собирается совершить кражу на острове Праслен? Мне не нравится манера считать решенными не поддающиеся решению вопросы. И хотя она любит ссылаться на Хаджи-Мурата, который, затевая что-либо, был наперед уверен в удаче и которому всегда улыбалось счастье, но… Выражение лица Плаховой говорит о том, что она вполне созрела для приобретения сейшельского ореха, хотя бы для этого ей пришлось ограбить самого Габсбурга.

И все-таки что за таинственная операция под кодовым названием «Пауки»?

Федор Алексеевич Пастернак в своей лаборатории рассеянно покручивает в руках металлическую спиральку. На микроскопе высокий колпак из белой марли. Заметив мой устремленный на микроскоп взгляд, поясняет:

— Это я чехол сделал, чтобы защитить оптический прибор от микрочастиц пыли и ржавчины. (Ученые имеют привычку самые простые вещи излагать научно.)

Алексеев давно собирается «подобраться» к нему с портретом: загорелое, слегка удлиненное лицо, в усах и бородке пробивается рыжинка, под гривой седых волос сияют светлые глаза с живыми темными искорками.

— Федор Алексеевич! Вчера по спикеру вы «экскурсию за пауками» объявили. Вы не могли бы объяснить, что это значит?

— А почему нет, могу объяснить, — отвечает Пастернак, хотя мой вопрос, как и мое присутствие, явно отвлекает его от единоборства со спиралью.

Рассказ Пастернака. С Сейшельскими островами я впервые познакомился в 1968 году, во время экспедиции. Пауков тогда было очень много. Огромные, черно-оранжевые, они висели на деревьях, вили сети на проводах электролиний. Сейчас таких проводов нет: сейшельцы перешли на европейскую систему освещения. Стало намного больше летучих лисиц, к тому же завезенные на эти острова мальдивские муравьи и термиты всячески досаждают сейшельцам.

Так вот, этих необычных пауков член нашей экспедиции доктор биологических наук Анатолий Алексеевич Шилейко должен был в качестве экспоната доставить в Москву, в лабораторию бентоса. Добыв местный автобус, мы отправились к подножию скал; деревья прямо-таки карабкались вверх по граниту, а солнце не пробивало полога зелени. Бродили долго, продирались сквозь заросли, но так и не нашли желанных пауков, зато обнаружили не менее интересных сухопутных моллюсков, достигающих огромных размеров. Это были так называемые ахатины: можно не поверить глазам, увидя сидящую на листе улиточку… до пятнадцати сантиметров длиной!

Раньше она жила в африканских и мадагаскарских лесах, питаясь зеленью. Африканцы, в свою очередь, с удовольствием употребляли в пищу саму улитку. Раковину ее использовали для изготовления монет. Улитка эта была обнаружена и описана в середине XVIII века. Однажды некто, соблазнившись размером или вкусом моллюска, взял его с собой на корабль. Дальнейшие события развивались несколько неожиданно: через сто лет — срок для природы незначительный — ахатину обнаружили в Индийском океане, на островах Маврикий, Реюньон, Сейшелы. Затем путешествующая улитка оказалась в Индии, откуда ее продвижение на восток почему-то приостановилось.

Зато в 1910 году ее обнаружили в Малайе, в 1925 году — в Японии, в 1931 году — в Южном Китае, а затем на Гавайских островах. Остается предположить, что какому-то японскому солдату пришло в голову увезти в ранце несколько ахатин. Завоевателей изгнали, но ахатины остались, и освоение ими новых территорий стало лишь вопросом времени. Рассказывают также, что один молодой человек, проходивший военную службу на Гавайях, собираясь в отпуск во Флориду, «прихватил» с собой три ахатины — вскоре любители цветов обнаружили прожорливых улиток на любимых клумбах. Одна ахатина откладывает ежегодно до шестисот яиц. Если бы выживал каждый вылупившийся моллюск, через три года они достигли бы цифры одиннадцать миллиардов.

Сельскохозяйственные эксперты забили тревогу: улитку стали называть «чумой растений» — опасность грозила всем кофейным плантациям Флориды; из «африканского деликатеса» жительница тропических лесов превратилась в кругосветную путешественницу!

Но ведь мы о пауках говорили. Так вот, за их отсутствием биологи сосредоточили внимание на ахатинах. После неудачной экскурсии к подножию скал Шилейко собрался в Ботанический сад. Тут я вспомнил прошлую экспедицию. Говорю: «А ведь я тебе пауков без тропических лесов и садов достану!» — и повел его к окраинам, где стоят домики местных жителей. Между ними под кривым деревянным мостиком струился зажатый каменными стенками ручеек. На полусгнивших сваях, между провисшими проводами, в изобилии висели пауки, те самые. Шилейко оставалось лишь спуститься к ручейку и отважно хватать пауков пинцетом, что он и сделал без промедления.