Мария Плахова - К островам Индийского океана

В лаборатории биологов, за темными стеклами банок, плавают в формалине желанные пауки. Нашли свое место и ахатины — бледно-коричневые красавицы в туго свитых конусообразных раковинах с продольными коричневыми полосками по золотому фону.

Чтобы не расстраивать охотников за пауками и сухопутными моллюсками, молчу и не сообщаю о том, что и за ахатинами не было никакой необходимости выезжать на автобусе. Нами тоже сделано научное открытие: в любой канаве города Виктории по цементному ложу, предназначенному для стока дождевых вод, и просто по тротуарам свободно гуляют ахатины — кому какая понравится!

Второе утро на Сейшелах. Еще не объявлен выход в город. В ожидании разрешения приходится любоваться пейзажем с палубы.

Самый изобретательный зодчий не смог бы придать столь фантастичных форм своему творению: трехглавый гранитный исполин сглажен ветрами, иссечен глубокими трещинами, будто затейливой вязью абстрактного рисунка. Гранитный фиолетово-зеленый монолит стережет залив, бухта, как стручками, усеяна шхунами и лодками.

Виляя и раскачиваясь из стороны в сторону, движется неустойчивое суденышко «Леди Эсм» — три раза в неделю курсирует оно между островами Праслен и Ла-Диг и Викторией. Путешествие на «Леди Эсм» среди местных жителей не считается приятным.

Корабли, яхты, шхуны и лодки приспосабливаются к жизни воды и неба, кажутся живыми, как и плещущие подле них волны. Но главная прелесть их заключена в скользящем движении по утренней воде. Иллюзия парения тем сильнее, чем спокойнее океан, чем ярче трепет бликов на округлых боках суденышек.

Безмятежное созерцание залива прервано появлением оживленно жестикулирующего Алексеева. Проходит не менее пяти минут, прежде чем удается добиться от него внятного рассказа, что именно произошло или собирается произойти.

Итак, Иосиф Исаевич Гительзон познакомился с ученым, директором Сейшельского колледжа, Джоном Адамом. Сейчам Адам с семьей прибудет на корабль; Гительзон приглашает нас принять участие в ответном визите в колледж, где есть класс искусств.

Адам приезжает вместе с супругой и двумя ребятишками — десятилетним Джозефом и малюткой Джозефиной. Глава семьи представителен, корректен, держится дружелюбно и просто. Дженни Адам — миниатюрная креолка, совсем юная, с восточным разрезом удлиненных к вискам карих глаз. Красивые руки, на нежном лице, будто роспись по фаянсу, темные полукружия бровей — красавица из сказки. С ребятишками, подвижными, как ртуть, разговаривает тихим, мелодичным голосом, и они повинуются ей беспрекословно, как маленькие веселые зверьки, тут же прибегают на зов.

Дети в первый раз на корабле. Заглядывают в гостеприимно распахнутую дверь капитанской рубки, с удивлением рассматривают пульты управления, замирают перед стеклянными витринами, где хранятся подарки, полученные «Курчатовым» во всех концах света: австралийские игрушки — кенгуру и коалы, флажки, искусные плетения Океании, гирлянды транжипаний с островов Тонга, нарядные, отделанные оленьим мехом куклы северных стран, значки, эмблемы…

Гости совершают экскурсию по кораблю. Комфортабельные салоны, солидная научная библиотека, удобные интерьеры производят должное впечатление. В семье Адама, как и в остальных сейшельских семьях, говорят на трех языках — французском, английском и местном, креольском. В беседе с Гительзоном Адам придерживается английского, но Дженни и дети то и дело переходят на живой креольский. Неожиданно выясняется: Дженни владеет и четвертым — немецким, теперь наступает мой час — тягостное время безмолвных жестов и улыбок миновало.

Семья Адама посещает лаборатории, в том числе лабораторию Гительзона, руководителя группы биофизиков, самую таинственную на корабле, здесь исследуется биолюминесценция моря. Иллюминатор плотно задраен темными шторками, погашен свет — в темноте неземным, фосфоресцирующим светом загораются голубые колонии бактерий, извлеченные учеными из организмов морских рыб.

Время летит быстро, но все же Алексеев ухитряется сделать карандашный набросок — портрет Адама, и тот, бережно завернув рисунок, уносит подарок с собой.

— В колледже обучается двести человек, — рассказывает Адам, когда машина, уходя в сторону от гавани, взбирается вверх по асфальту. — Есть и класс искусств.

Пестрые козырьки и цветные жалюзи придают улице нарядный вид. Цветущие кустарники ярко-желтыми и алыми гирляндами перетекают через низкие ограждения, свисают над тротуарами.

— Обучение в колледже совместное, сейчас процент девушек составляет одну треть, но цифра эта неуклонно растет. Вы уже обратили внимание на сейшельский типаж? Ведь наши острова показали миру уникальный случай образования нации, в основе которой лежат разнородные корни — европейский, индийский и африканский. Родился и новый язык — креольский.

— И за какой период это произошло?

— Всего за два века — исторически очень короткий срок. Несмотря на разные этнические типы, наш народ доказал, что можно жить дружно.

Машина минует ажурные ворота, за ними лужайки с низкоостриженными газонами, рдеют на кустарниках огромные, как тарелки, цветы гибискуса. На территории расположены два учреждения — колледж и министерство образования. Именно это последнее обстоятельство едва не сыграло роковую роль в нашем путешествии!

Двухэтажное здание колледжа под ярко-красной черепичной крышей спланировано в форме буквы П. Широкая наружная галерея с белыми колоннами объединяет выходящие на нее классы. Замкнутый крыльями галереи, лежит внутренний дворик с плотной голубоватой травкой, похожей на искусственное покрытие.

В колледже перерыв. Девушки-смуглянки в светленьких закрытых блузках и длинных малиновых юбках, перетянутые в талии аккуратными узкими поясками, щебечут непринужденно и весело. Одарив нас задорными улыбками, крепенькие девчушки, хохоча и брызгаясь, моют под краном ноги, ничуть не смущаясь присутствия посторонних. Юноши в свежих отутюженных рубашках, шортах и высоких белых гольфах кажутся рослыми и статными, белизна накрахмаленных безрукавок оттеняет золотистую кожу. У многих ярко выражен африканский тип, но все они, светлые и темнокожие, кажутся удивительно юными и красивыми.

— Сейчас наше правительство в отличие от бывшей колониальной администрации придает исключительно важное значение образованию молодежи, — с гордостью говорит Джон Адам, вводя нас в свой кабинет. — Выехавшим для дальнейшего обучения в другие страны молодым сейшельцам выплачивается стипендия. Бесплатно не только само обучение, но и учебные пособия. Вы знаете, какая самая большая расходная статья нашего государственного бюджета? Восемьдесят миллионов рупий в год на образование, что составляет двенадцать миллионов долларов в год!