Дэвид Аттенборо - Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Мы спросили, можно ли этих славных зверей заснять. Мама позволила. Чарльз установил камеру. Капибары — земноводные животные. В дикой природе они живут главным образом в реке и только по ночам выходят на сушу, чтобы погрызть прибрежную траву. Конечно, нам очень хотелось снять, как они плавают, поэтому я попробовал заманить их в воду. Они верещали, хихикали, но упорно отказывались приближаться к реке. Когда я увидел, что добром их не затащишь, попытался, вспомнив, как не раз читал, что «испуганные капибары привычно бегут к воде», действовать устрашением. Однако наши новые знакомцы привычно бежали к хижине Мамы и прятались за углом. Я вошел в азарт и как угорелый носился за ними по деревне, визжа и громко хлопая в ладоши. Мама сидела на ступенях своей хижины и недоуменно наблюдала за нашими бегами.

«Дело дрянь, — запыхавшись, я присел рядом с Чарльзом. — Эти гады так одомашнились, что разлюбили воду».

По лицу Мамы было видно, что она, кажется, начинает что-то понимать.

«Купаться?» — спросила она.

«Конечно, купаться!» — закивал я.

«Ах, купаться! — Мама расплылась в лучезарной улыбке. — Эи-и-и-и!»

На ее пронзительный вопль немедленно явились двое голых малышей, которые до этой минуты возились в пыли неподалеку от хижины.

«Купаться!» — воскликнула она.

Дети понеслись к реке. Капибары презрительно взглянули на нас, повернулись и важно прошествовали за ними. Наконец все четверо собрались на берегу. Словно по команде, они одновременно плюхнулись в воду и затеяли веселую возню, при этом капибары хранили молчаливое достоинство, а дети оглушительно визжали от счастья.

Мама смотрела на них с материнской нежностью.

«Они все ко мне дитенками попали», — объяснила она и, как могла, стала рассказывать, что с первых дней «детки» привыкли купаться вместе, поэтому капибары отказываются идти в воду без приятелей.

Капибары играют в реке

Мы объяснили маме, что, как и она, очень любим животных и хотели бы привезти многих здешних зверей в свою страну. Мама взглянула на капибар.

«По мне, эти уже совсем большие, — сказала она. — Хотите взять? Я себе еще найду».

Джек пришел в восторг от столь щедрого подарка и тут же задумался: сможем ли мы довезти этих увесистых зверей в Джорджтаун? В конце концов мы договорились с Мамой, что попытаемся раздобыть или соорудить клетку в Арараке, если, конечно, туда попадем, и на обратном пути заберем животных.

Многие из жителей деревни так привязались к своим питомцам, что решительно отказывались с ними расстаться. У одной из женщин жил ручной лабба, очаровательный зверек с сильными, изящными ногами, напоминающий небольшую антилопу. Он, как и капибара, грызун. Сейчас этот близкий родственник морской свинки, покрытый густой коричневой шерстью с бежевыми пятнами, сидел на руках у хозяйки и таращил на нас круглые, иссиня-черные глаза. Нам рассказали, что три года назад у этой женщины умер новорожденный младенец. Некоторое время спустя ее муж наткнулся в лесу, во время охоты, на лаббу с детенышем. Взрослого зверя он подстрелил, а малыша подобрал и принес жене. Она его приняла, выкормила грудью, и сейчас он был совсем большим. «Это мой ребенок», — простодушно призналась она, нежно поглаживая зверя.

В тот же вечер мы, к своему удивлению, услышали отдаленный шум мотора. В сумерках, обогнув излучину, у деревни причалил большой катер. Сидевший за штурвалом индеец сообщил, что он отвозил на угольную разработку припасы и письма, а завтра поплывет в Аракаку и, если нам хочется, мы можем отправиться с ним. Нас это предложение обрадовало: наконец-то мы доберемся до цели.

Рано утром мы погрузили багаж на катер и сказали Маме, что через четыре дня вернемся за капибарами. Бринсли пообещал, что к этому времени обязательно починит лодку и охотно отвезет нас в Моравханну. Почти весь катер был забит разными грузами, к тому же на борту оказался еще один пассажир — огромная жизнерадостная негритянка, которую звали Герти, но места оставалось предостаточно, и после крохотной долбленки и тесной лодки Бринсли нам казалось, будто мы плывем на роскошном лайнере. Мы поудобней устроились на носу и задремали.

В четыре часа пополудни нас привезли в Аракаку. Издалека она выглядела почти идиллически: цепочка домиков на высоком берегу, а за ними колышутся на ветру высокие, похожие на связки перьев, стебли бамбука. Однако вблизи очарование развеялось. Две трети строений занимали склады, соседствовавшие с тавернами, где с утра до ночи рекой лился ром, а на заднем плане теснились в грязи обветшавшие деревянные хибары, в которых ютились обитатели этих мест.

Пятьдесят лет назад Аракака была крупным, процветающим поселением; здесь жили несколько сотен человек. Когда-то в окрестностях открыли несколько богатых золотых приисков, и рассказывали, будто в те счастливые времена инженеры с женами разъезжали по главной улице в запряженных лошадьми колясках. Сейчас прииски почти выработали, а главная улица заросла травой. Большинство домов разрушились, прогнили, к ним совсем близко подступил лес. В воздухе стоял смрадный запах запустения и тлена, словно вымирающий город и впрямь разлагался на жаре. Рядом с одной из полуразвалившихся построек стоял опутанный ползучей травой старый деревянный стол. Но его ножках, вмурованных в кирпичный помост, виднелись следы осыпавшегося цемента, а сам помост растрескался и порос пробившейся сквозь щели травой. «Здесь когда-то была больница, — рассказали нам, — а стол остался от морга».

На дворе стоял полдень, но в лавках и кабаках было полно народу. Где-то дребезжал старый граммофон. Мы вошли в лавку. Рядом со входом, на скамейке, сидел высокий, поджарый негр. В руках он держал до краев наполненную ромом алюминиевую кружку.

«Что вам здесь надо, парни?» — спросил он.

Мы объяснили, что ищем животных.

«Этого добра тут хоть завались. Я сам для вас кого хочешь поймаю».

«Прекрасно, — ответил Джек. — Мы заплатим за все, что ты нам принесешь, но у нас мало времени, через несколько дней нам надо уезжать. Сможешь поймать кого-нибудь завтра?»

Наш собеседник с важным видом покачал указательным пальцем перед носом Джека.

«Э, парень, завтра я никого не поймаю, — тяжело проговорил он. — Завтра я буду надираться в дым».

В лавку ввалилась наша недавняя попутчица Герти.

Она всем весом налегла на прилавок и пристально взглянула в раскосые глаза лавочника.

«Мистер, парни на катере говорят, что здесь полно вампиров. Что мне делать, у меня нет москитной сетки!»

«Ты что, мать, боишься наших вампиров?» — переспросил негр с алюминиевой кружкой.