Дэвид Аттенборо - Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Почти весь день я сидел у клетки, негромко беседовал с Чарли и, просунув руку между прутьями, ласково почесывал ему спинку. К вечеру он проникся ко мне таким доверием, что позволил осмотреть раненые конечности. Я бережно взял его за руку и принялся накладывать антисептическую мазь на запястье. Чарли угрюмо следил за моими действиями, терпеливо дождался, пока я закончу, и тут же принялся слизывать антисептик, по виду поразительно напоминавший сгущенку. Удержать его было невозможно, и я утешал себя тем, что хотя бы немного лекарства на ранах он оставит.

Освоился Чарли на удивление быстро. Вскоре он не только великодушно сносил мои нежности, но капризно требовал их. Всякий раз, когда, проходя мимо него, я не останавливался, чтобы с ним поговорить, он громко и требовательно подзывал к себе. Как только я непозволительно долго, по мнению Чарли, задерживался у живших по соседству птиц, сквозь прутья обезьяньей клетки просовывалась длинная, тощая рука и тянула меня за штаны. Орангутан был так настойчив, что я приучился одной рукой кормить птиц, а другой пожимать длинные, узловатые обезьяньи пальцы.

Мне очень хотелось выпустить его из клетки, чтобы он мог немного размяться. Однако выходить Чарли отказывался. Судя по всему, он считал клетку не тюрьмой, а уютным домом и ни за что не соглашался променять его на неведомые просторы палубы. C выражением мрачной торжественности на темно-коричневой физиономии он угрюмо сидел в углу, время от времени прикрывая глаза желтыми веками.

В конце концов я решил выманить его жестянкой теплого сладкого чая, к которому он пристрастился в последние дни. Завидев любимое питье, орангутан выжидательно уставился на меня, но вместо того, чтобы почтительно протянуть ему консервную банку, я оставил ее за открытой дверцей клетки. Чарли возмущенно заверещал, тем не менее приблизился к выходу и осторожно выглянул. Я отодвигал жестянку все дальше, наконец он вышел, наклонился, держась за дверцу, и принялся лакать. Допив чай, он немедленно вернулся в свое жилище.

Чарли пьет чай

На следующий день, как только я открыл клетку, Чарли вышел самостоятельно, забрался на крышу своего жилища, и мы немного поиграли. Я щекотал его подмышки, а он заваливался на спину и беззвучно хохотал. Вскоре играть ему надоело, и он решил исследовать палубу. Для начала орангутан внимательно, просовывая пальцы между прутьями каждой клетки, изучил животных. У жилища Бенджамина он задержался и с любопытством приподнял ткань, которой была накрыта клетка; медвежонок, думая, что пришла еда, радостно зарычал, и Чарли поспешно ретировался. У висячих попугайчиков он умудрился стащить кривым пальцем немного риса, но я вовремя его остановил. После того как животные были осмотрены, внимание Чарли переключилось на множество предметов, лежащих на палубе. Он поднимал их один за другим, подносил к приплюснутому носу и с пристрастием обнюхивал, чтобы оценить на предмет съедобности.

Через некоторое время я решил, что Чарли пора домой. Однако он думал иначе и медленно, вразвалку стал от меня удаляться. Ушибленные ребра по-прежнему болели так, что я мог передвигаться только со скоростью откормленного орангутана, и наш masinis от души потешался, глядя, как я плетусь за Чарли и убеждаю его вернуться. Поддался он только на взятку. Увидев, что я положил в глубине клетки яйцо, Чарли величественно прошествовал в свое жилище, аккуратно отбил верхушку яйца и с наслаждением его выпил.

С этого дня в распорядок нашей жизни вошла полуденная прогулка Чарли. Команда его полюбила, хотя поначалу относилась к нему с опаской: если он начинал хулиганить, предпочитала с ним не связываться, а звала на помощь нас. Под конец они совсем сдружились, и, когда мы подплывали к Самаринде, сидящего в рулевой рубке, рядом с Па, орангутана вполне можно было принять за нового члена экипажа.

Путешествие по Борнео заканчивалось. У нас были забронированы места на торговом судне Karaton , которое шло в Сурабаю. Вместе с Чарльзом и Сабраном мы мучительно соображали, как переправить на корабль животных и багаж. Просить помощи у экипажа нашего катера мы не осмеливались: нам казалось, что предложение поработать носильщиками их оскорбит. Каково же было наше изумление, когда вечером Манап сбивчиво сообщил, что Па добился у портового начальства разрешения подойти вплотную к Karaton и, если мы хотим, команда поможет втащить наш багаж на корабль.

Чарли развлекается во время полуденной прогулки по катеру

Они ловко подтягивали по крутому железному борту вещи и клетки, добродушно махали вслед животным. Наконец погрузка завершилась, клетки, стараниями Сабрана, разместили в удаленной части шлюпочной палубы, багаж надежно заперли, а когда подняли последний груз, вся команда — Па, Хидуп, masinis , Дулла и Манап — выстроилась перед нашей каютой, чтобы попрощаться. Один за другим они протягивали каждому из нас руку и желали selamat djalan — мирного пути. Расставаться с ними нам было очень грустно.

Найти в Сурабае человека, который подсказал бы, как добраться на Комодо, оказалось непросто. Этот остров, пятый в островной цепи, которая тянется на 1500 километров от Явы к Новой Гвинее, находится в 800 километрах от столицы Восточной Явы. Как на него попасть, никто из знакомых государственных чиновников не знал, поэтому мы решили разведать путь самостоятельно.

Портовый служащий честно признался, что слышит это название впервые. Нам пришлось показать ему на карте крошечное пятно, едва заметное между большими островами Сумбава и Флорес. Судя по извилистым черным линиям маршрутов пароходной кампании, корабли сюда не заходили. Единственный рейс, на который мы могли рассчитывать, с востока огибал петлей цепь островов и шел вниз, на Сумбаву, оттуда поднимался вверх и прежде, чем повернуть к Флоресу, проходил мимо Комодо. От портов на Сумбаве и на Флоресе до нужного нам острова было сравнительно недалеко.

«Вот этот корабль. — Я ткнул пальцем в карту. — Когда он отправляется?»

«Следующий, — добродушно улыбнулся чиновник, — он через два месяца пойдет».

«Через два месяца? — встрял Чарльз. — Да мы уже три недели как будем в Англии».

«Но может быть, — допытывался я, — мы могли бы нанять небольшое судно, которое доставит нас прямиком на Комодо?»

«Нет у нас таких. Да и нанять нельзя, даже если бы лодки были. Полиция, таможня, военные — никто не разрешит».