Дэвид Аттенборо - Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

« Losmen! » — рявкнул он мне в ухо.

На сей раз я вспомнил, что означает это слово, и мы принялись спешно перетаскивать наш скарб в грузовик, который, как оказалось, действительно принадлежал Тхат Сену. В город въехали молча: двигатель рычал так, что перекричать его было невозможно.

Заказанный для нас losmen ничем не отличался от всех прочих гостевых домов в Индонезии: длинная веранда, вдоль нее — ряд темных комнат с бетонными стенами, прямоугольные доски с тонкими, свалявшимися матрасами вместо кроватей. Мы перенесли вещи и вернулись к Тхат Сену.

Примерно через час напряженных переговоров при помощи словаря мы представили, что нас ожидает. Единственным доступным транспортным средством в Маумере оказался грузовик Тхат Сена, да и он лишь недавно вернулся в рабочее состояние и смог доехать даже до деревни Ларанточа, расположенной в 30 с небольшим километрах к востоку, то есть в стороне, противоположной от нашего маршрута. Потом, правда, его пришлось неделю обхаживать, чтобы он осилил обратный путь, но выбора у нас нет: ничего лучше и надежней этой машины на острове все равно не найдется. Тхат Сен улыбался, хлопал меня по спине и приговаривал: «Не волнуйтесь, грузовик хоть куда». Мы с Чарльзом и Сабраном хмуро переглянулись. «Хоть куда, — повторил Тхат Сен. — И у меня есть идея получше вашей. Разноцветные озера, тут, на Флоресе. Очень знаменитые. Очень красиво. Здесь совсем близко. Ну их, ваших ящериц. Лучше фильм про озера снять».

Мы с ходу отвергли это предложение и предпочли другой способ: добраться на Комодо по морю. Может быть, в порту Маумере найдется небольшой катер с мотором? Тхат Сен покачал головой. Ну хотя бы маленькое рыбацкое проа [11] Проа — узкое длинное судно с балансиром в виде бревна, распространенное на Малайском архипелаге и на южных островах Тихого океана. там можно нанять? «Посмотрим», — ответил Тхат Сен и прежде, чем мы успели должным образом поблагодарить его за доброту и терпение, отправился на своем дребезжащем грузовике искать для нас парусник.

Поздно вечером он вернулся, шумно дыша, вывалился из грузовика, промокнул лоб и с торжествующей улыбкой сообщил, что все устроил. В эти дни рыбаки ушли в море, но, по счастливой случайности, одно проа осталось в гавани, и сейчас с ним приехал капитан, чтобы обсудить наши намерения. Капитаном оказался подозрительного вида господин в саронге и черной шапочке- питжи. Он передоверил разговор Тхат Сену, а сам сидел, уставившись в пол, и лишь время от времени согласно кивал или отрицательно качал головой.

Мы знали, что от Маумере в сторону Комодо дуют пассаты и, если капитан согласится нас взять, мы с попутным ветром доплывем до Сумбуры, а там еще что-нибудь найдем. Капитан кивнул. Оставалось договориться о цене. Торговаться было бессмысленно: Тхат Сен и капитан прекрасно знали, что мы рвемся на Комодо и без их помощи туда не попадем. В конце концов нам пришлось согласиться на очень высокую цену. Капитан был доволен и сообщил, что отплываем завтра.

Мы бросились готовиться к отъезду. Прежде всего предстояло навестить полицейский участок, уведомить и задобрить таможню, а также сдать обратные билеты. Под конец мы заглянули в лавку Тхат Сена, чтобы пополнить запасы. Пришлось экономить — значительная часть денег ушла на вознаграждение капитану, а кроме того, надо было хоть немного оставить на черный день: кто знает, какие срочные расходы потребуются, когда вернемся на Яву. Тем не менее мы позволили себе немного изысков — несколько банок солонины и сгущенки, немного сушеных фруктов, большую жестянку маргарина, пару-тройку шоколадок, но главным нашим приобретением был огромный мешок риса: Тхат Сен заверил, что на рисе с рыбой, которую в огромных количествах выловит для нас капитан, мы протянем не одну неделю.

Ближе к вечеру мы привезли покупки в порт. Капитан к этому времени ушел, но Тхат Сен представил нас матросам Хассану и Хамиду. Это были подростки лет четырнадцати, как и капитан, прямоволосые, с четкими и жесткими чертами лица. Из-под поношенных саронгов, которые они подвязали, когда помогали перегружать в лодку наши коробки и мешки, выглядывали ярко-красные шаровары.

Проа оказалось еще меньше, чем мы предполагали: чуть больше 7 метров длиной, одномачтовое, с треугольным яхтовым гротом, прикрепленным к бамбуковому шесту, и передним парусом, привязанным к тому же шесту за нижний конец. За мачтой, почти впритык к ней, находилась крохотная каюта с островерхой крышей, такая низкая, что войти в нее можно было только на четвереньках. Пол каюты был застелен бамбуковой подстилкой, лежащей на трех поперечинах; когда ее сворачивали, внизу открывался трюм. Мы постепенно перетащили наше имущество через каюту вниз и, чтобы защитить его от грязной трюмной воды, разложили на кораллах, сваленных на дне в качестве балласта. От смеси запахов застоявшегося рассола, гнилых орехов кола и протухшей соленой рыбы в трюме стояла такая невыносимая вонь, что мы пулей вылетели наверх, как только погрузка закончилась.

Поздно вечером появился капитан. Тхат Сен дожидался нас на пристани и привычно вытирал платком брови. Мы сердечно поблагодарили его, Хассан и Хамид подняли паруса, капитан стал у румпеля, и наше маленькое судно отчалило.

Стояла прекрасная погода, дул сильный, свежий ветер, проа легко скользило по морской зыби. Чарльз предпочел спать на носу палубы. Сабран и я вместе с Хассаном и Хамидом улеглись в каюте. Трудно сказать, кому из нас повезло больше. Чарльз рисковал проснуться от проливного дождя или от того, что ему рухнет на голову шест паруса, который оказывался всего в полуметре над ним всякий раз, когда корабль менял галс. C другой стороны, он спал на свежем воздухе, а это гораздо приятней, чем тесниться в каюте, пропахшей идущим снизу запахом гнилой рыбы. Однако никто из нас не жаловался; мы приближались к желанной цели.

Проснувшись от странного шума, я почувствовал, что наше судно замерло. Ветер стих. Сквозь приоткрытую дверь было видно, как в безоблачном небе сияет Южный Крест. Вдруг снова раздался тот же оглушительный грохот, который меня разбудил; корабль дрожал и накренился. Я вылез на палубу. Чарльз тоже проснулся и, перегнувшись через бортик, всматривался в воду.

Сабран готовит рис на борту проа

«Мы сели на риф», — бесстрастно сообщил он.

Я принялся будить капитана, который, свернувшись, спал на полу рядом со штурвалом. Тот не реагировал. Я стал его трясти. Он открыл глаза, укоризненно посмотрел на меня и забормотал: « Aduh, tuan … Не, так не надо».