Джессика Брудер - Земля кочевников

После двух дней стажировки наступила двенадцатичасовая смена. Когда она закончилась, я в темноте поехала обратно на свою стоянку, мимо знака «ОПЫТ ПРОСВЕКЛЕНИЯ», зазывавшего новых сотрудников. У меня болело всё тело, особенно спина; у старых травм и растяжений, о которых я давно забыла, открылось второе дыхание. Меня это удивило: мне было тридцать семь, и я не жаловалась на свою физическую форму, а на некоторых станциях работали люди, уже вышедшие на пенсию. Я надеялась на горячий душ – нам обещали, что будет доступ к водопроводной воде, – но эта часть лагеря только строилась. Я приготовила ужин и легла спать с раскалывающейся от боли головой. На следующий день я проснулась, чтобы заступить на еще более насыщенную смену. Вместе с собранной свеклой к нам приехал двухметровый металлический шест, отломавшийся от комбайна. Его засосало в погрузчик. К тому времени, когда начальник экстренно остановил работу, шест проехал половину первого конвейера и приближался к барабану, который сбивает землю со свеклы. Если бы он туда попал, то мог бы серьезно повредить механизм – и, возможно, тех из нас, кто стоял поблизости. В тот же день мой коллега поскользнулся на полу, и ему пришлось заполнять отчет о происшествии, потому что у него распухло колено.

В числе моих соседей на стоянке был Дэн шестидесяти девяти лет, который в 2006 году по медицинским показаниям ушел со своей работы водителя фуры Walmart. Дэн рассказал мне, что ему пришлось умолять своего начальника не ставить его в ночную смену, потому что он был слеп на правый глаз и мог работать только при дневном освещении. Его жена, Элис, тоже жила с ним в фургоне, но в январе ей диагностировали боковой амиотрофический склероз, и она не могла работать. На стоянке жили люди старшего возраста, но были и пятидесятилетние, и мои ровесники, и люди помладше. Справа от меня в матово-черном легковом грузовике с номерами из Нью-Джерси жила парочка краст-панков двадцати с небольшим. Питались они лапшой и спали в водительской кабине. Также я познакомилась с одним работником с козлиной бородкой, который гонял по стоянке на своем мотоцикле и называл себя Форсаж. Он немного рассказал мне о своей философии. «Когда с утра идет дождь, можно проснуться и сказать: “Фиговый день”, а можно сказать: “Отличный день”, – вещал он. – Я предпочитаю второе».

Больная, измученная и грязная, я тем не менее чувствовала себя обязанной людям, с которыми познакомилась, и хотела стойко продержаться до конца «кампании». Но сколько бы времени я ни провела на сборе свеклы, этот опыт всё равно не стал бы для меня посвящением в трудопутники – в итоге я вернусь домой и сяду писать книгу. Однако теперь я увидела – и прочувствовала – достаточно, чтобы заключить: мои знакомые не преувеличивали, когда рассказывали о своей работе. Однажды вечером я сказала своей начальнице, что больше не приду. Она не выказала удивления; к текучке здесь привыкли. Спустя несколько дней я узнала, что большинство моих товарищей по работе тоже ушли. А на соседней станции женщина сломала запястье. Ощутив легкий укол совести, я порадовалась, что это была не я.

Я уехала из Drayton Yard после наступления темноты, мимо меня в противоположном направлении тянулась колонна рабочей техники. В зеркале заднего вида, в дыму, поднимавшемся вокруг завода, неоновым светом сияла вывеска фабрики: American Crystal Sugar. В ту ночь я заселилась в гостиницу в Гранд-Форкс. Там я насладилась горячим душем, выкурила сигарету с травкой и уснула перед включенным телевизором. Как оказалось, в тот вечер я совершила большую ошибку.

Я отправила заявку в CamperForce примерно в то же время, что и на сбор свеклы. Прежде чем получить работу у Amazon, нужно было сдать тест на наркотики. Это правило всегда казалось мне некорректным и унизительным. Не абсурд ли, когда по всей стране пожилые кочевники сдают всевозможные анализы, чтобы устроиться на опасную, низкооплачиваемую, временную работу?

Из интернета я уже немного знала о тестах, которые проводит Amazon: некоторые говорили о скрининге. Этот метод выявляет большинство наркотиков – включая легкие, – если их принимали в последние несколько дней. Я решила, что всё в порядке, поскольку сообщила Amazon, что смогу приступить к работе только в ноябре.

Вернувшись домой, я обнаружила у себя в почте письмо от CamperForce, где сообщалось, что я должна приступить к работе 4 ноября на складе Amazon в Хаслете, рядом с Форт-Уэртом. Еще через два дня, после того как меня проверили на наличие криминального прошлого, я получила следующее письмо: у меня семьдесят два часа на то, чтобы пройти тест на наркотики в лаборатории на Атлантик-авеню, рядом с моим домом. Легко, подумала я. Но в письме меня ждал неприятный сюрприз: надо сдать мочу.

Это означало, что результаты моей ошибки будут выявляться в анализе даже через месяц, поскольку продукты распада остаются в жировых тканях. Мой тест был назначен через полторы недели после того, как я покурила в Северной Дакоте. Для скрининга этого было бы достаточно. В случае с мочой я могла так легко не отделаться. Я заказала на Amazon упаковку тестовых полосок и провела эксперимент. Полоска, показывающая отрицательный результат, появилась, но была удручающе бледной. В инструкции говорилось, что для успешного прохождения достаточно любой полоски, независимо от оттенка. Но моя была едва заметной. Я не хотела так рисковать.

Был один надежный способ сдать тест: подмешать чистую мочу. К счастью, у меня еще оставалось девять тестовых полосок. Я раздала их друзьям и близким. Вскоре нашла донора, который обеспечил меня чистым образцом. Я хранила его в маленькой бутылочке из-под шампуня. В день, когда нужно было сдавать тест, я спрятала бутылочку в белье и надела обтягивающие джинсы, чтобы она не выпала. Когда всё было сделано, лаборант сказал мне, что результаты будут через сорок восемь часов.

Из лаборатории мне так ничего и не пришло, но через несколько дней я получила еще одно письмо от CamperForce: я была чиста и могла приступать к работе. Вскоре я села в свой фургон и выехала в Хаслет.

Стажировка началась в среду утром, в комнате на складе Amazon собралась группа из тридцати одного человека. «Вас ждет напряженная физическая работа, – предупредил нас инструктор. – За день вам придется приседать по шестьдесят раз, я не преувеличиваю. Стальные ягодицы, мы идем! Верно?»

Кто-то хихикнул. Мы сидели за длинными столами в алфавитном порядке, как школьники. Большинству работников было за шестьдесят. Я оказалась единственной моложе пятидесяти, одной из трех человек без седых волос. Нам сказали, что Хаслет запрашивал восемьсот работников, а заявлений было больше девятисот. Но на парковках поблизости не было места, чтобы вместить такую орду кочевников. Другой вариант – арендовать соседнее коровье пастбище – был попросту отклонен. (Можете представить себе поле, промерзшее во время одной из знаменитых техасских метелей, с сотнями пожилых работников без электричества, воды и канализации? Кошмар пиарщика!)