Владимир Шнейдеров - Великим Северным (Поход Сибирякова)

Щелкают затворы винтовок.

— Не стрелять! Я скажу, когда можно! Дайте заснять!

Мой крик принимается как обязательная к исполнению команда. Всем известен приказ начальника, воспрещающий стрельбу по зверю, пока он не заснят киногруппой.

— Снимайте скорей, киношники чертовы! — не выдерживает Белопольский.

Трещит киноаппарат. Корабль совсем близко. Медведь, встряхнув головой, поворачивается и не спеша пускается наутек. Кричу, что можно стрелять. Гремят выстрелы. Зверь ранен и падает. Потом поднимается и пытается уйти. Но у него перебита лапа, и он рычит, сидя на льдине. Прошу прекратить стрельбу. Трояновский крутит ручку принесенного из каюты большого аппарата. Сейчас мы заснимем завал зверя. Ледокол подходит совсем близко. Кричу стрелкам, чтобы приготовились.

Завертелась ручка аппарата, и раздались новые выстрелы. Медведь падает и, перевернувшись, сползает в воду. Все кончено.

Ледокол останавливается, приткнувшись корпусом к льдине. Прыгаем на лед с «кинамо». Матросы готовят стрелу для подъема туши. Двое с баграми спускаются на лед, таща за собой стальной трос. Петля обхватывает туловище подтянутого багром зверя. Стучит лебедка, окутывая палубу белым паром. Туша медленно ползет к корпусу корабля и поднимается на стреле вверх. Грозный зверь, царь и повелитель льдов Арктики, тяжелым мешком висит над палубой.

Через час туша уже разделана нашими зоологами и охотником Чачбой. Шкура очищена от сала и повешена для просушки. Сало сдано на камбуз для перетопки и пойдет на смазку наших болотных сапог. Мясо будет к столу. Внутренности с аппетитом пожирают свиньи. Все пошло в дело, даже голова. Она будет исследована впоследствии в Арктическом институте, и из нее сделают череп, который пополнит коллекцию разных типов этого животного.

Ледокол идет дальше. В кают-компании спорят, кто убил медведя. Каждый утверждает, что его выстрел был смертельный. Отто Юльевич приказывает на будущее время разбить стрелков на бригады и установить очередность стрельбы.

К ужину на второе подают жареное мясо. Кто-то пускает слух, что это медвежатина. Я отрицаю. Некоторые с брезгливостью пробуют мясо. Я, горячась, доказываю, что это обыкновенная говядина. После долгих споров все соглашаются со мной, и… оказывается, что это медвежатина. Если бы нам не сказали, никто бы не отличил. К медвежьему мясу почему-то у многих существует предубеждение.

Мне вспомнился рассказ, слышанный от Шмидта.

Случилось так, что во время плавания среди льдов кончились на корабле запасы свежего мяса. А раз его нет — жди со дня на день цинги. Стали готовить медвежатину. Научные работники и часть команды охотно ее ели. Но бригада тамбовских плотников, строивших дом для зимовщиков, категорически отказалась от такого блюда. Никакие уговоры не помогли. Строители заладили одно:

— У нас в Тамбовской губернии белых медведей не едят, и здесь мы есть их не будем…

Пришлось вмешаться самому Шмидту. Он собрал ячейку, произнес речь о необходимости убедить всех есть медвежье мясо. Партийцы стали есть его в «порядке партдисциплины», за ними комсомольцы, потом члены профсоюза и т. д. В итоге все «зарядились» витаминами, и опасность возникновения цинги миновала.

После ужина сейчас же начинается общесудовое собрание, посвященное дню Первого августа. Это — первый день II Международного полярного года, в осуществлении планов которого важнейшую роль сыграет и наша экспедиция. Доклады делают Шмидт и Визе. Они рассказывают о том, как пятьдесят лет назад на одном из международных конгрессов по изучению Арктики австриец К. Вайпрехт, известный полярный исследователь, руководитель австро-венгерской экспедиции, открывший Землю Франца-Иосифа, предложил организовать I Международный полярный год. Двенадцать стран приняли участие в этом предприятии. Первый Международный полярный год дал прекрасные результаты. В Арктике были созданы тринадцать станций и в Антарктике две станции. Одновременно велась широкая всесторонняя исследовательская работа. Правда, слабое развитие метеорологической науки в. те времена не дало возможности полностью использовать полученные материалы.

Сегодня, через пятьдесят лет, начинается II Международный полярный год. От него ждут многого. Девятнадцать государств на предварительных конгрессах и съездах изъявили свое согласие на участие в работах этого года. Но ввиду разразившегося кризиса буржуазные страны отказались от широко задуманных работ, и вся тяжесть их легла на СССР, имеющий наибольшее протяжение северных границ.

Советский Союз в этом году снаряжает экспедиций и создает станций больше, чем все остальные страны мира, вместе взятые.

Изучение Арктики — дело серьезное и нужное. Арктика — лаборатория погоды. Волны холодного воздуха, идущие из Арктики, проникают повсюду. Изучая метеорологические условия Арктики, можно безошибочно предсказать погоду в других местах земного шара, указать на заморозки и засухи, определить время, когда надо сеять и собирать урожай на полях…

С напряженным вниманием прослушиваются доклады. Приняты резолюции. Затем намечаются показатели соцдоговора с «Русановым».

Если бы не скрежет льдов за бортом нашего ледокола да толчки, заставляющие докладчика хвататься за спинку кресла, можно было бы подумать, что мы находимся на общем собрании у себя на фабрике в Москве.

Собрание закончено. Расходимся по каютам.

С каждым днем коллектив нашего корабля сживается все теснее и теснее. Первые дни команда и ученые как-то не имели между собой живой производственной связи. Каждый делал свою работу. Но вот прошли дни, и спайка коллектива стала настоящей и постоянной. Ученые и члены экипажа регулярно выполняют физическую работу в бригадах по уборке трюмов, по разборке запасов продовольствия и снаряжения.

Ударничество и соцсоревнование охватили весь состав экипажа и экспедиции. Участники вахт и бригад соревнуются между собой. Послан по радио вызов на соревнование экспедиции на «Русанове» с четкими показателями по ряду пунктов, касающихся выполнения научных задач, экономии угля, смазочного.

Общая работа, одинаково выполняемая всеми членами экспедиции, объединила коллектив. Матросы и кочегары, комсостав и машинисты в свободное время вместе с научными работниками проводят досуг за книгами, за играми в кают-компании, так же как вместе работают на палубе и в трюмах, на авралах и в бригадах.

Научные работники входят в состав судкома и его различных комиссий.

Все вместе участвуют в корабельной стенгазете и «Ледовитом крокодиле» — родственнике московского журнала, умеющем подмечать слабые и смешные стороны всех членов коллектива.