Рифаа Тахтави - Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже

Во французском предисловии к книге де Саси сказал, что макамы ал-Хамадани {170}лучше макам ал-Харири. Он перевел на французский язык несколько макам обоих авторов, включив их в книгу «ал-Анис ал-муфид ли ат-талиб ал-мустафид. Джами‘ аш-шузур мин манзум ва мансур» («Полезный собеседник для прилежного студента. Сборник отрывков из поэзии и прозы») {171}.

Короче говоря, его познания, особенно в арабском языке, общеизвестны. Вместе с тем, говоря по-арабски, он испытывает затруднения. В некоторых его книгах я встретил очень важные замечания, превосходные наблюдения и сильные доводы. Он великолепно знает научные сочинения на разных языках. Все дело в том, что, овладев в совершенстве собственным языком, он целиком отдался изучению других языков.

В числе сочинений де Саси, подтверждающих его заслуги, учебник грамматики «ат-Тухфа ас-саниййа фи ‘илм ал-‘арабиййа» («Ценный подарок изучающим арабский язык») {172}. В нем он изложил правила грамматики в удивительном, никем до него не применявшемся порядке. Им также составлена антология «ал-Мухтар мин кутуб а'имма ат-тафсир ва-л-‘арабиййа фи кашф ал-гита' ‘ан гавамид ал-истилахат ан-нахвиййа ва-л-лугавиййа» («Избранное из книг знатоков тафсира и арабского языка, проясняющее неясности в грамматике и лексике») {173}. Он собрал и перевел эти тексты с арабского на французский. Есть у него и другие переводы и сочинения, в частности о персидском языке, который он знает блестяще. Заслуги его получили в странах франков самое высокое признание, и он удостоился почетных наград от великих королей.

Широта познаний этого ученого мужа в древних и новых языках народов Востока и Запада заставляет верить в то, что говорили об ал-Фараби {174}, философе ислама, который якобы знал семьдесят языков. Чтобы показать сходство, приведем здесь его биографию.

Абу Наср Мухаммад ибн Мухаммад ибн Тархан ибн Узлиг ат-Турки ал-Фараби — мудрец и блистательный философ ислама. Он явился к Сайф ад-Даула ибн Хамдану {175}, который был окружен знатоками всех наук, и предстал перед ним одетый, по своему обыкновению, в турецкое платье. Сайф ад-Даула сказал ему: «Садись». Ал-Фараби спросил: «Там, где ты, или там, где я?» Тот ответил: «Там, где ты». Ал-Фараби раздвинул всех присутствующих, подошел к месту, где сидел Сайф ад-Даула, и оттеснил его с его места!! Возле Сайф ад-Даула стояли мамлюки, с которыми он разговаривал на особом, мало кому известном языке. Он сказал им: «Этот шейх нарушил правила вежливости, я задам ему вопросы, и если он не ответит на них правильно, прогоните его». Абу Наср сказал ему на том же языке: «Терпение, о эмир, о делах судят по их последствиям». Сайф ад-Даула удивился и спросил: «Ты знаешь этот язык?» Тот ответил: «Да, я знаю больше семидесяти языков». И вырос в глазах эмира.

Потом он начал разговаривать с учеными, окружавшими Сайф ад-Даула, о разных науках, и его слова звучали все громче, а их — все тише, пока все они не умолкли, и он продолжал говорить один, а они стали записывать сказанное им! Сайф ад-Даула отпустил всех, остался с ним наедине и спросил его: «Хочешь ли ты есть?» Сказал: «Нет». Тот спросил: «А пить?» Сказал: «Нет» — «А слушать?» Сказал: «Да». Сайф ад-Даула приказал привести музыкантов, и они пришли, каждый со своим инструментом. Но как только один из них заиграл, Абу Наср остановил его и сказал: «Ты ошибся». Сайф ад-Даула спросил: «Ты смыслишь в этой профессии?» Сказал: «Да». Снял с пояса кожаный мешок, вынул из него лютню и настроил. Потом заиграл, и все присутствующие засмеялись. Затем настроил на другой лад, заиграл, и все присутствующие заплакали. Снова настроил, заиграл, и все присутствующие уснули, даже привратник. Абу Наср оставил их спящими и вышел.

Он любил уединение и редко бывал в компаниях. Во время пребывания в Дамаске он чаще всего сидел где-нибудь у воды или в саду, под деревьями, и сочинял свои книги. А когда его одолевали посетители, он прятался в зарослях айвы и, может быть, сочинял там. А возможно, засыпал, и ветер подхватывал исписанные им листы и уносил в разные места! Говорят, что именно поэтому в некоторых его сочинениях не хватает страниц, ведь он писал на листках, а не в тетрадях.

Он был самым воздержанным человеком в мире и довольствовался малым. Сайф ад-Даула выдавал ему четыре дирхема в день.

Из его стихов:

Его же:

Абу Наср ал-Фараби умер в 339 году хиджры {176}.

Науки во французском языке разработаны в самой высокой степени. По каждой науке имеется словарь терминов, составленный в алфавитном порядке, даже по наукам простонародья. Существует, например, школа кулинарии, то есть сообщество специалистов по кулинарии, куда входят и поэты. Хоть это и сродни мании, однако свидетельствует о том, что в этой стране пекутся об изучении всех вещей, даже низких.

В этом равно участвуют и мужчины и женщины. Есть женщины, сочиняющие большие книги, есть переводчицы книг с одного языка на другой, прекрасно владеющие слогом и формой. Есть и авторы образцовой прозы, в том числе эпистолярной {177}. Из этого ты можешь сделать вывод, что такая пословица, вроде как «Красота мужчины в его уме, красота женщины в ее языке», не годится для этой страны, в ней ценятся ум женщины, ее талант, проницательность и образованность.

Французская литература неплоха. Однако в языке и в поэзии они следуют языческой традиции греков, которые обожествляли все прекрасное. Они говорят, например: бог красоты, бог любви, бог того, бог сего, и употребляют иногда выражения откровенно богохульные, хотя на самом деле они так не думают, и все это говорится в переносном смысле. В целом многие французские стихи совсем недурны. Мы приведем здесь несколько стихов, переведенных смиренным рабом со слов одного француза: