Рифаа Тахтави - Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже

Если ты спросишь у ребенка, вышедшего из младенческого возраста, его мнение о том-то и том-то, он, вместо того, чтобы сказать, что я в этом не разбираюсь, ответит примерно следующее: суждение о данном предмете зависит от того, как на него взглянуть, или что-то в этом роде. Их дети всегда готовы учиться и воспринимать знания. Воспитание у них великолепное. И это касается всех французов. Обычно они не женят своих сыновей, прежде чем те не завершат свое образование, то есть не раньше двадцати или двадцати пяти лет. Мало таких, которые к двадцатилетнему возрасту уже не достигли бы определенной степени образованности или уровня мастерства в профессии, которой они хотят овладеть. Однако им может потребоваться еще долгое время, чтобы достичь совершенства в избранных науках и профессиях. Двадцать лет это возраст, когда проявляются способности человека и определяется его будущее. Как сказал поэт:

Похоже, что у всех народов двадцать лет это возраст, когда проявляются дарования. Взгляни на ал-Ахдари, в двадцать один год он сочинил послание «ас-Суллам» и написал комментарий к нему То же и ученейший ал-Амир {239}, который, еще не достигнув двадцати лет, составил свою «ал-Хашийа» («Толкование») и сослался на слова ал-Ахдари:

Он хотел этим сказать, что в столь раннем возрасте написал один из сложнейших в своем роде трудов. То же мы говорили и о франкских знатоках.

Что касается их ученых, то они обычно полностью владеют несколькими отраслями науки и сверх того специализируются в какой-то одной отрасли. Они совершили многие открытия и первыми изобрели многие полезные вещи. Таковы качества, отличающие их ученых. У них не каждый учитель — ученый и не каждый автор — выдающийся ученый. Ученый именно тот, кто обладает названными качествами и достиг известных степеней, которые присваиваются ему лишь после того, как он дорос до них и подтвердил свои качества.

Не думай, что французские ‘улама' — священники {240}. Священники — знатоки лишь в вопросах религии. Попадаются ученые и среди священников, но ученым называется тот, кто обладает знаниями в области рациональных наук. Познания же ученых в сфере христианских церковных законов весьма незначительны. Во Франции, если о человеке говорят, что он ученый (‘алим), означает не то, что он хорошо разбирается в религии, а то, что он специалист в какой-либо другой науке. Ты видишь, что эти христиане в науках превосходят всех прочих, и знаешь, что в нашей стране отсутствуют многие науки. В мечети ал-Азхар в Каире, где больше всего учащихся, в мечетях Бану Умаййа в аш-Шам, аз-Зайтуна в Тунисе, ал-Каравиййин в Фесе, в школах Бухары и в других процветают традиционные и некоторые рациональные науки, как-то: науки арабского языка, логика и подобные ей вспомогательные науки.

В городе Париже науки продвигаются вперед каждый день, и их постоянно становится все больше. Не проходит и года без новых открытий. Случается, что в течение одного года они открывают несколько новых направлений в науке, в производстве, новых способов и усовершенствований. Далее ты узнаешь об этом, если будет угодно Всевышнему Аллаху.

Удивительно, что среди военных есть очень близкие по натуре к чистокровным арабам: своей храбростью, свидетельствующей о природной силе, и страстностью, ясно показывающей слабость ума. В военных стихах о любви они выказывают тот же темперамент, что и арабы. Ты найдешь в них много слов, подобных тем, с которыми арабский поэт обращался к своей возлюбленной:

А вот слова другого:

И слова автора ламиййи персов {242}:

Ознакомим тебя с научными обществами, знаменитыми школами, библиотеками и тому подобным, чтобы ты понял преимущества франков перед остальными. Среди библиотек — Султанская библиотека, в ней хранятся все книги, которые французы сумели собрать по разным наукам и на разных языках, печатные и рукописные. Печатных книг в ней четыреста тысяч томов, в том числе огромное количество ценных арабских книг, редких в Египте или еще где-либо. В ней несколько бесподобных экземпляров Корана. Книги Корана, имеющиеся во французских библиотеках, хранятся чрезвычайно бережно, как и все другие книги. Порча может произойти лишь оттого, что они выдают их на руки любому желающему прочесть или перевести Коран. В Париже книги Корана есть и в продаже. Один француз кратко изложил выбранные им из великого Корана айаты, перевел их и добавил к ним изложение основ ислама и некоторых его направлений. В своей книге он пишет, что мусульманская религия, как он убедился, самая чистая из религий и содержит в себе то, чего нет в других религиях.

Самая большая после Султанской библиотеки библиотека «Месье», называемая также библиотека «Арсенал». В ней около двухсот тысяч печатных книг и десять тысяч рукописных, в основном книги по истории и поэзии, особенно итальянской.

В Библиотеке Мазарини девяносто пять тысяч печатных книг и четыре тысячи рукописей.

В библиотеке Института пятьдесят тысяч томов.

В Городской библиотеке около шестнадцати тысяч томов, и она постоянно пополняется. В ней хранятся литературные произведения.

В библиотеке Ботанического сада десять тысяч книг по естественным наукам.

В библиотеке Султанской обсерватории книги по астрономии.

Есть еще библиотека Медицинской школы.

В библиотеке Французской академии тридцать пять тысяч томов.

Все эти библиотеки — вакфы {243}. Существует еще множество частных библиотек, есть такие, что насчитывают до пятидесяти тысяч томов. Имеется около сорока государственных библиотек, в каждой из них самое меньшее по три тысячи книг, но в некоторых по пятьдесят и более тысяч. Нет смысла перечислять их все.

У каждого ученого, учащегося, богатого человека имеется своя библиотека, соответственно его возможностям. В Париже редко можно встретить человека, не владеющего хотя бы несколькими книгами, поскольку все умеют читать и писать, а в богатых домах специально отводится комната для книг, научных приборов и инструментов, для всяких диковин, имеющих отношение к наукам, например камней, которые изучает минералогия.