Тимофей Гуженко - Океан. Выпуск четвертый

Ванюшка в сушилку помчался переодеваться, зуб на зуб не попадает, а я, оглядевшись, первого попавшегося на глаза матроса — Влада Гусева — позвал. Велел ему соседним шпигатом заняться, а сам побежал к следующему.

Ну, Владик потыкал-потыкал черенком и в раскрытый иллюминатор уставился. Чего он там интересного увидел? Я ему кричу: «Рыбинцы вначале подними, рыбинцы!» Он и рыбинцы черенком попытался подцепить, ногою в полуболотнике какие-то замысловатые па проделал… Отошел, сел на рыбообрабатывающий стол, насвистывает.

Я со своим шпигатом наконец справился — еще одна веселая лунка заиграла, — к Гусеву подскочил:

— Ну?!

— Не получается у меня…

Много хотелось сказать чего Владу Гусеву. А еще бы лучше схватить умника за шиворот — да под воду, под воду с головой… Нельзя, непедагогично.

…После перекура решил поставить Гусева на шкуросъемную машину. Он на шкерку трески по привычке направился, но я его остановил и велел стать на шкуродерку. Удивился Влад, прищурился:

— Эт-то почему вдруг? Почему — я, вон Ванюшка всегда стоит!

— Ты же над ним вчера смеялся в салоне… Помнишь? Как это: «Мушкетерам — мушкетерово, а Ванюшкам — шкуродерово»…

— Так я шутил…

— Вот теперь и покажи, как надо работать.

Такой разговор. Стоит Влад, переминается с ноги на ногу.

— Я… не умею на шкуродерке.

— Учись.

— Я лучше пойду шкерить.

Тут Веня-слон подскочил, он давно к разговору прислушивался. Побагровел Веня, бас его по цеху далеко покатился:

— А ну становись, куда велено!

— А т-ты… ты кто такой, тебе что?! — Влад не ожидал такого от Вени, окрысился.

— А мне-то… — Веня-слон сдерживал себя, не давал вырваться наружу ярости, — мне-то: хватит под пиджачка придуряться! Выгадываешь все, скользишь. Думаешь, не видим, слепые?

Толик Чепиков и Шурик Буряк прекратили работу. Влад Гусев как бы в кольце оказался, припертый к стенке.

— Ты, Влад, и в прошлом рейсе вот так же, — Толик Чепиков сказал, — помнишь?

— Как «так же»?

— Шнурком. Всё в сторонке; одни работают — сто потов с них, а ты… коробочки перевязываешь… На фасе тебе тяжело, в трюме тоже, на ножах боишься… А у кассы мы все равны, у всех один пай… Не так?

— Мы ж его обрабатываем! — закричал, как будто открытие сделал, Гринька Черный.

Я и не заметил, когда он появился. И Ванюшка уже здесь… Ого, почти вся бригада в сборе!

— Вон хоть Шурика возьми! Он ведь и за себя и за тебя на ножах стоит! — горячится Гринька. — Ты на его бинты посмотри. Он что, должен за тебя? Или я должен? Да я бы с таким не то что в разведку, я бы с таким…

— Потише, потише! — Алексей Иванович, помполит, тоже здесь. — Что тут у вас? Летучка? Производственное совещание?

— Комсомольское собрание у нас! — весело отвечает Шурик Буряк. Он один, кажется, настроен миролюбиво.

— Ладно, закругляемся, — басит Веня. И Владу угрожающе: — Ну, встанешь ты на шкуродерку, нет?

— А вот теперь, если вы так, я принципиально не встану, — цедит сквозь зубы Гусев. — Вы что на меня все? Что я вам такое сделал?

— Эх, Влад, Влад! Ничего ты не понял, — мрачно говорит Толик Чепиков. — Разве это мы на тебя все? Это ты против нас один, сечешь?

— Ему бы на СРТ поплавать, вот где школа!

— Да что с ним возиться — на камбуз перевести, и точка.

Ванюшка Мороз на равных с ребятами выступает. Только эмоциональнее, сердитее. Павку Корчагина вспоминает. Браво, Ванюшка, надежда тралового флота!

Время идет, и производство, что называется, стало, затормозилось, но это не зря потерянное время. Такой разговор давно назревал — пусть моряки отведут душу.

А когда все высказались, Алексей Иванович взял слово. Мы думали, он Владу разгон устроит, но Алексей Иванович вроде как и не сердится. Наоборот, в настроении хорошем, нас хвалит:

— Молодцы, ребята. Хорошо, что сами, в своем кругу, такие вопросы решаете. Вижу, коллектив у вас здоровый, крепкий. В таком коллективе, Владислав, нельзя себя так вести, нельзя так работать — стыдно.

Вот эта похвала коллективу мне особенно по душе.

…Разошлись все по цеху, один Влад на месте топчется. Хмур, щеки полыхают. Все правильно, я еще не встречал нормального человека, который бы после коллективной взбучки веселился.

Потоптался Влад, перекурил и… направился к шкуродерке. Включил мотор, осторожно положил на движущуюся ленту филейчик, который затрепетал на ножах и выскочил с другой стороны уже чистый, обесшкуренный…

7 февраля

Разбудил Алексея на вахту. А он улыбается. Подивился я: он обычно со сна не улыбается, сердитый.

— Сирень во сне видел! — таким тоном вещает, будто наяву увидел нечто необычайное: русалку, гномика в сомбреро… И продолжает: — Хорошо приходить из морей весной или летом. Уходить надо зимой, когда все голо, пусто, а приходить — летом… Мы в прошлом рейсе возвращались каналом в пять утра. Соловьи, зелень — как на другой планете с непривычки…

Слушаю его и тоже думаю о береге, как о другой планете. Неужели где-то есть другая жизнь, без этой бесконечной череды вахт — восемь через восемь, — без рыбы, чешуи, авралов?

Ученые всё чаще задумываются над тем, как влияет на людей изоляция. Особенно это важно в космонавтике. На молодых людях проводят эксперименты: изолируют на месяц, другой, третий, наблюдают… Но можно пойти и по другому пути. Раздать сотню (две, три, тысячу) анкет морякам дальнего плавания (лучше рыбакам), и пусть они честно ответят, как переносят оторванность от земли, близких, родных… По-моему, получится не менее полезная информация.

После четырехчасовой работы мы небольшой перекур устроили. Тут ко мне первый помощник подошел, спросил, сколько филе сделали и сколько еще думаем сделать до конца смены. Потом Алексей Иванович заметил: надо бы на судовую доску Почета двух матросов от бригады. Предложил подумать.

А что думать? Лучшие — они и есть лучшие. Но я все-таки решил перепроверить себя, услышать мнение бригады.

Ребята, не задумываясь, назвали Шурика Буряка и Толика Чепикова. Все правильно. Но тут Веня-слон поинтересовался: нельзя ли на доску Почета еще одного от бригады? Ну, думаю, уж не себя ли пророчит Веня? Можно, говорю, можно и третьего, если достоин.

— Достоин! — басит Веня. — Я за ним уже давно наблюдаю. Поначалу, честно, сомневался, но сейчас… Если быть объективным, если по совести… Работа прежде всего, я так понимаю. Надо выдвигать молодых, рыбкин. Предлагаю на доску Почета Ванюшку Мороза.

Ну, ребята сразу зашумели, развеселились: даешь Ванюшку Мороза! Решили: даем! Отлично работает парень, все технологическое оборудование освоил, приходит раньше всех, уходит из цеха последним. Много хороших слов услышал о себе Ванюшка.