Пётр Мельников - Они придут завтра

А как до этого заявления назойливо и уныло долдонили скептики: «вексель Билибина под угрозой банкротства». Где разрекламированная Среднеканская жила? Юрию Александровичу уже не везде верили. От него требовали не ученых реляции о том, где на Колыме лучше искать золото, а золотоносных площадей поближе к базам снабжения. Искать золото не там, где его больше, а там, куда пройдут транспорты с продовольствием. Кое-кто даже договорился до того, что, мол, как это не покажется парадоксальным, а и сам Дальстрой на колымской земле — блудное детище, созданное благодаря геологической ошибке Билибина.

Все, что в невероятно трудных условиях разведала первая экспедиция, умалялось и принижалось. Оказывается, и Утиная, этот новый золотоносный район, и другие промышленные участки, открытые в 1928—30 годах, давали всего лишь «небольшой россыпной материал» для старательских артелей, а не для такой мощной организации с многомиллионными затратами, как Дальстрой.

Сергей Дмитриевич приходил в ужас от мысли, что стало бы с Колымой, если бы первую геологоразведочную экспедицию возглавлял не Ю. А. Билибин, а другой человек, задавшийся целью лишь проследовать по «карте» Розенфельда. Какая это была бы катастрофа! Крушение золотого мифа на Гореловской жиле, видимо, надолго отбило бы охоту у Геолкома и «Союззолото» тратить деньги на посылку экспедиций в это вьюжное царство вечной мерзлоты. Не Розенфельду, а Вольдемару Петровичу Бертину, Бориске. Сафейке, Канову, Бавыкину, Поликарпову и другим безымянным старателям поверил Ю. А. Билибин. Это они первыми нащупали на Колыме настоящее золото, так как в этом деле понимали куда больше Розенфельда. Своим дерзновенно смелым и научно обоснованным прогнозом Юрий Александрович на 10—15 лет ускорил освоение колымской золотой целины.

Применяя и совершенствуя на Колыме свой геолого-статистический метод подсчета золотоносности новых участков, Юрий Александрович приходил в «священный ужас». Он и сам вначале не верил своим цифрам, но каким бы путем не пробовал их выводить, результат получался один и тот же. Эти цифры Ю. А. Билибин положил в основу своего «Плана развития геологоразведочных работ на Колыме». Пока, на первый год, он попросил на разведку 4,5 миллиона рублей.

— Да вы, батенька, просто неизлечимо заболели Колымой! — Отечески журил Ю. А. Билибина А. П. Серебровский, начальник «Союззолото».

Он был доволен результатами первой Колымской геологоразведочной экспедиции. «Надо доложить Сталину и Орджоникидзе», — решил он про себя, а вслух посоветовал:

— Что же, одобряю и поддерживаю. Штурмуйте Геолком и — во вторую экспедицию! М-да… Я тут прикидывал со всеми поправками на ваш колымский патриотизм, и все равно золота получается немало. Теперь туда надо посылать уже не одну партию, не двух геологов, а больше, больше!

Добравшись до Ленинграда, Юрий Александрович и там развил бурную пропаганду Колымы. Его слушали как Колумба, открывшего золотой материк, доселе неведомый цивилизованному миру.

Кажется, «лед тронулся». В бухте Нагаево создавалась Эвенская культбаза Комитета Севера при ВЦИК. Летом 1930 года туда же перевели базы «Цветметзолота» и Акционерного Камчатского общества (АКО). В том же году образовалось Главное Колымское управление «Цветметзолота». Новая экспедиция института цветных металлов ВСНХ СССР, организованная В. А. Цареградским и В. И. Серковым в 1930 году, будет состоять уже из пяти поисковых партий! Пока он тут доведет все дела до конца, экспедицию возглавит Валентин Александрович. Договорились, что тасканская рекогносцировочная партия направится на северо-запад от Утиной по простиранию золотоносности для обследования междуречья Дебина и Таскана. Гербинская партия пойдет к юго-востоку от Среднекана. Две партии расположатся между Утиной и Среднеканом: Колымская для обследования притоков Колымы между Утиной и Среднеканом и Оротуканская — для обследования бассейна реки Оротукан, к югу от Среднекана и Утиной. Пятая партия направится на Бохапчу выше порогов, где Юрий Александрович обнаружил слабую золотоносность и предполагал наличие другой золотоносной полосы.

Большое значение Билибин придавал разведке Среднеканской жилы, обнаруженной С. Д. Раковским ниже устья ключа Безымянного. Какая мощная дайка! Она была вся пронизана кварцевыми прожилками орудененного кварцевого порфира. Большое количество кристаллов арсенопирита и явственно видимое золото. Неужели кроме россыпного покажется и рудное золото? Пусть на эту жилу поедет В. А. Цареградский.

В мае экспедиция В. А. Цареградского покинула Ленинград. Вместе с ней на пароходе держали курс на Нагаево и П. М. Шумилов — заведующий геологоразведочного бюро (ГРБ) Колымского Главного приискового управления Цветметзолото, его помощник С. Д. Раковский — заведующий разведкой и астроном Д. Н. Казанли. Сергей Дмитриевич, окруженный Д. В. Вознесенским, Ф. К. Рабинович, Д. А. Каузовым, И. Н. Едовиным. С. В. Новиковым и другими молодыми геологами, смешно рассказывал им о своем первом «хождении по Охотскому морю» на старой японской посудине «Дайбошимару», о протяжных гудках в тумане, о том, как прошли Хоккайдо и пролив Лаперуза и после захода в Иню узнали, что приближаются к Оле. Как тревожно было на душе, когда «Дайбошимару» дал прощальный гудок и взял курс на Ямск. Начался отлив, лагуна осушалась. Отступать было некуда. Первыми на рекогносцировку в Олу двинулись Ю. А. Билибин, Михаил Седалищев, он, Раковский, и еще несколько человек. Не думал и не гадал он тогда, что ему снова придется встретиться и долгие годы работать рука об руку с П. М. Шумиловым и Д. Н. Казанли.

«Длинный Нос умеет читать камни» — Юрий Александрович улыбнулся, вспомнив добродушного и любознательного Макара Медова и неутомимого ходока Сергея Раковского. Кто познакомил Макара Захаровиче с этой забавной песенкой? Развешивает рыбу и под нос поет:

Хорошо, что этих слов не понимала его старуха.

А Раковскому действительно чертовски везло. Его открытия — Утиная и эта дайка были самыми крупными. Они не выходили из головы Ю. А. Билибина. Эта дайка обладала дьявольским свойством, в Москве и Ленинграде она «без ключа открывала двери кабинета любого начальника…»

Следы в памяти… Сколько людей встречал Раковский на Алдане, а больше других почему-то запомнился этот не шумливый, работящий и какой-то везучий в золотом деле Иннокентий Галченко. Какая это была радость! Встретил его в Иркутске и, разумеется, позвал на Колыму. Не сулил «златые горы», а сказал честно:

— Будет трудно, зато дело-то какое! Сам понимаешь, и огонь — беда, и вода — беда, а ведь без огня, и без воды, — нет пуще беды!