Пётр Мельников - Они придут завтра

Короткая бородка и усы, бронзовое, как бы литое лицо и проницательные голубые глаза, высокий рост и атлетическое сложение — все в Берзине указывало на несокрушимую волю бойца и полнейшее отсутствие сентиментальности. Он напоминал железную глыбу, которая сама стояла и перед которой нужно стоять другим. Однако же какой обманчивой бывает натура! Берзин только на один какой-то миг пристально заглянул в самую душу Эйдлина и, поняв все, вдруг заразительно расхохотался. Смех был душевный, человечный.

— Марк Абрамович… Я не спецеед, ей богу, проверьте, мне! Я ценю ваш опыт. Вы же отличный инженер! Не будем копаться в душах, а давайте работать, побольше и поглубже копаться в колымской земле. Прошу вас рассказать мне всю правду и о богатствах края и о положении изыскательских партий, об их нуждах. Просите все, решительно все, что вам нужно для работы в широких масштабах!

И Раковский с Эйдлиным рассказали ему всю правду. Берзин слушал внимательно, записывал, уточнял, переспрашивал. О Сергее Дмитриевиче он много наслышался в Москве, от П. М. Шумилова, и посматривал на него ласково, как на старого знакомого.

— Скажите, Марк Абрамович… Вы давно работаете на Севере и, наверное, не раз задумывались над проблемой вечной мерзлоты. Я уверен в этом — задумывались… Что же, и мы будем двести с лишним дней в году готовиться к сезону и лишь девяносто-сто дней мыть золото? А если мы завезем сюда технику, дадим вам взрывчатку, дадим столько, сколько нужно, без скупости, то можно ли придумать что-нибудь более разумное? Можно покончить с сезонностью в работе золотоискателей или хотя бы улучшить подготовку к нему и несколько растянуть этот сезон?

У Марка Абрамовича даже перехватило дыхание, холеное лицо его покрылось бледностью. У него, старого «спеца», спрашивают ответа на такой вопрос! Даже могущественная кампания «Лена-Голдфилдс» не ставила перед собой такой задачи и смирилась с сезонностью, как с неотвратимым злом Севера. Но как Берзин угадал, о чем он, Эйдлин, думал? А он действительно долго и мучительно думал над этой проблемой. Поразительно… Наступило молчание, которое, однако, никак нельзя было назвать неловким или тягостным. Каждый из собеседников понимал: вопрос трудный, и, чтобы ответить на него, надо все взвесить, все до конца продумать. Неожиданно для самого себя Эйдлин улыбнулся, глаза его заблестели. Нет, этот человек с проницательным взглядом положительно нравился ему. Однако Эйдлин ничем не выразил своих симпатий. Холеное лицо его снова закрылось маской холодной вежливости. Не торопясь и как бы процеживая каждое слово сквозь какое-то особое сито в голове, Марк Абрамович ответил на вопрос вопросом:

— А вы не боитесь риска? Можно взрывные работы организовать зимой. Взрывать торф и убирать его за контур. Зимой добираться до золотоносных песков. Мы будем взрывать, готовиться, но не будем пока давать золото. Зато потом, с потеплением, сразу начнется ускорение работ вдвое против прежнего, и золото потечет рекой. Вы не убоитесь обвинений? Это — новое дело, не все могут понять его правильно.

— Нет, риска не убоюсь и обвинении тоже. Действуйте, зимой вскрывайте торфа, добирайтесь до золотоносных песков.

— Я охотно возьмусь за это дело… — заявил Эйдлин и тут же обругал себя за эту торопливость, но отступать было уже некогда, да и незачем. — А золота тут много, поверьте мне, — Марк Абрамович обернулся к Сергею Дмитриевичу, как бы ища поддержки.

— Золотишко есть… — подтвердил Раковский. — Старатели мне рассказывали, умер у них кто-то. Стали рыть могилу, а в ней золото. Перешли на другое место — и здесь золото. Пришлось покойника похоронить в тайге.

— Вот и прекрасно… Значит, договорились. — Настроение у Берзина поднялось. — Кто вам может помочь из алданцев?

— Здесь, кроме Сергея Дмитриевича, есть Эрнст Бертин, Федор Николаевич Юфимов, Петр Емельянович Станкевич. Афанасий Семенович Мирский…

— Это тот, что в шляпе и сером плаще ходит? Говорят, он обладает какой-то волшебной палочкой, которая сама наводит его на золото?

Все рассмеялись.

— Живой свидетель ленских расстрелов, очень интересный человек, — продолжал Берзин. — И о вас, Сергей Дмитриевич, я тоже кое-что слышал от каюров. Спрашиваю, где золота много, они отвечают: «Длинный Нос знает. Длинный Нос камни читает. Длинный Нос шайтан коробка держит…»

— Это они про мой патефон так… — смутившись, пояснил Сергей Дмитриевич. — Стану заводить пружину, а они думают, что я шайтану хвост накручиваю…

— А теперь поговорим о людях, об условиях их жизни… Голодовки — это безобразие, нетерпимое, возмутительное! — Голос Берзина стал металлическим. — С этим мы покончим… Мы создадим все условия, чтобы люди могли целиком отдаться делу.

Берзин вызвал инспектора и приказал:

— Окажите Сергею Дмитриевичу и Марку Абрамовичу всяческое содействие… Люди в Среднекане работают на нас. Без них мы не сделаем ни шага вперед в освоении богатств Колымы. Ради этой великой цели они ведут разведку боем, в невероятно трудных и пока неравных условиях. Если будет надобность, Сергей Дмитриевич и Марк Абрамович, заходите без стеснения. Дело наше такое, что не терпит никаких церемонии.

По случаю удачного возвращения Раковского Билибин устроил пир. Сергею Дмитриевичу не раз пришлось рассказывать друзьям о том, что он слышал о первом директоре Дальстроя.

Видимо, Берзину кто-то рассказал о Раковском как об отчаянном плотогоне, возможно, что при этом кое-что было и приукрашено, но факт остается фактом: Сергей Дмитриевич не раз садился в лодку за лоцмана и благополучно проводил грузы и людей через ревущие пороги. Во всяком случае, директор «Дальстроя» не упускал его из виду и проявлял живой интерес к практической деятельности Раковского. Это и в самом деле был одни из тех удивительных людей, которые много делают и мало, скупо и обидно прозаически рассказывают о своих делах, полных героизма.

Оставив В. А. Цареградского в устье Оротукана. Сергей Дмитриевич снова забрался на Утиную. Оттуда он привез такие пробы, что у геологов глаза разгорелись. Как-то в спешке (надо было встретиться с Билибиным в установленный час) Раковский не дошел до ключа, на котором геолог Евгений Трофимович Шаталов обнаружил богатое золото. Остряки назвали новый прииск «Торопливым», и эта кличка так и осталась за ним.

Было открыто Утинское золоторудное месторождение. Поиски рудного золота продолжались и в бассейне Оротукана, и по р. Дегден. Партия Б. А. Флерова в Верхнеоротуканском массиве обнаружила оловорудное месторождение. Л. А. Снятков и С. С. Лапин на речках Ат-Юрях и Дебин наткнулись на богатейшие золотоносные участки. Драгоценный металл нашли на рр. Нереги, Сусуман и Кюэль-Сиена. Поиски велись также на полуострове Старицком, в районе бухты Средней и в бассейне Армани. Уникальные кладовые золота были нащупаны по рекам Хатыннах, Чек-Чек и ее правому притоку Мылге. Разведывалось Гижигинское месторождение угля. Юрий Александрович торопил людей. По состоянию на 1 января 1934 года геологи под его руководством составили первую сводку всех геологических материалов. У Билибина начались неприятные стычки с эксплуатационниками. Их интересовало не расширение запасов, а план добычи золота.