Данико Ихошвили - Реальность человека 19 века. Мир прошлого из впечатлений и мнений современников

Едва показались мы на улице, как из всех углов лавок появились коричневые фигуры японцев, взрослых и детей, старух и молодых, мужчин и женщин, и вмиг составилась вокруг нас любопытная толпа, впрочем, очень внимательная и вежливая. Дети, от самых маленьких, еще висевших за спиной сестренок своих, и до самих носильщиц, смотрели на нас с любопытством, смешанным с безотчетным страхом. По волнению на этих молодых лицах нельзя было решить, останется ли это лицо спокойным, разразится ли плачем или закричит. Некоторые дети были доверчивее и ясной улыбкой отвечали на наши.

Старушки с не меньшим любопытством продирались к нам. Японская старушка, со своим коричневым, сморщенным лицом не уступает по оригинальности любой нэцкэ. Едва выйдя замуж, женщина начинает красить зубы едким черным составом, заставляющим часто рот ее принимать неестественное положение. Старость выработала на рту, на месте всякого движения, резкую складку; старуха уже лишилась зубов, и губы тоже куда-то исчезли, оставив только морщинки, образующие во время улыбки форму сердечка.

Волосы ее еще черны и блестят благодаря японской помаде, но она уже не стыдится обнажить свою, может быть, некогда прекрасную грудь; жарко ей, и она спустит с худощавого плеча широкий рукав синего халата, а иногда и оба, и бесцеремонно откинет их назад. За старушкой протискивается голая атлетическая фигура молодого мужчины, и вы остановитесь перед чудными узорами татуировки, которыми, лучше всякого платья, украшена его спина, грудь и руки.

На татуировках промеж смелых арабесок синего цветами вы увидите фигуры женщины, воина, сидящего на коне, двух сражающихся или животных. Кроме синего цвета, местами выступает красный, производящий, вместе с третьим, естественным цветом коричневого тела японца, рисунок с большим вкусом и очень приятный.

На одних голых господах есть небольшая синяя или голубая повязка; на других, сверх того, еще синие халаты. Множество черных, ясных глаз с живостью следят за нами. На верхних этажах лавок, выведенных иногда галереями, с висящими разноцветными фонарями, показывались девушки, иногда очень хорошенькие; костюм их уже изменял любимому японцами синему цвету, и бросался в глаза или ярким, красным, широким поясом, или гофрированным крепом, также яркого цвета, и вплетенным в черные блестящие волосы.

Оттуда, сверху. Посылают они бесцеремонные улыбки. Поймавший эту улыбку, идущий около вас, японец непременно укажет пальцем по направлению балкона, повторив несколько раз «Мусуме, нипон мусуме!», что значит «девочка, японская девочка!». Иногда ему приходят в душу не совсем чистые мысли, которые он выражает мимимкой, чем возбуждает смех как взрослых, так и детей, совершенно понимающих в чем дело.

Иногда же это просто желание научить вас как называется девочка по-японски. Встретив идущего верхом японца (натурально, если он не чиновник – чиновник человек важный), увидите, что он укажет на лошадь и непременно скажет: «Нипон’ма», то есть «по-японски – лошадь». Это хорошая черта. Предполагающий в другом любознательность, должно быть и сам любознателен, и в этом нельзя отказать японцам.

В африканских городах нет таких улиц, как в цивилизованных странах. Дома или строения разбросаны по усмотрению или вкусу владельцев; улицы, всегда кривые и часто очень узкие, соединяют дома. Жилища иногда бывают очень большими, часто в них могут проживать от двадцати до двухсот жителей, особенно в домах более богатых вождей, которые иногда сдают в аренду для более чем трехсот человек.

Обычная форма квартала – квадрат, ограниченный стеной, напротив которой обычно построены комнаты. Стены из грязи, но иногда очень прямые и гладкие. В некоторых миссионерских домах, которые тоже из грязи, но оштукатуренные, незнакомец не найдет подвоха.

По ночам овец, коз и т. д. отводят в загоны. Почти в каждом из жилищ есть большая голубятня, в которой разводятся сотни домашних голубей. Жители любят разводить цыплят, уток и других домашних птиц.

Пища племени Эгба, а также всех племен между Лагосом и Илорином, очень проста, и состоит из блюда элко: кукуруза вымачивается в воде до начала брожения. Затем ее давят между камнями, а мякину отделяют от жмыха. Затем молочный ликер кипятят в больших кастрюлях до тех пор, пока он не приобретет консистенцию, несколько более жесткую, чем крем, который при охлаждении становится таким же твердым, как желе.

Вату Тикаба. Деревня Вапизиана, 1841

Charles Bantley

Вкус довольно-то неприятен на первый взгляд, но со временем начинает нравиться. Порция размером с пенни, и завернутая в листья, продается за пять монет. Взрослый потребляет от четырех до восьми порций во время еды вместе с соусом релиша или «палавер-соус», как называют его жители Сьерра-Леоне.

Для палавер-соуса заваривают пальмовое масло, перец, траву абельмош, семена медовой саранчи, огурец и еще нескольких трав. Оби, конечно, очень хорош, если не учитывать ужасно воняющий теогири, но туземцы очень предпочитают его есть с огири, также как некоторые эпикурейцы любят порченую оленину.

Арахис и перец, обжаренные в масле, называются акрами; приготовленные в воде, избитые водой в деревянной ступке, фуфу с некоторыми другими продуктами из кукурузы, риса и т.д., тоже часть их рациона. Местное пиво или оти, можно купить много за низкую цену и иногда он даже хорош. Его делают из местной или гвинейской кукурузы. Как и в случае с пивоварением в цивилизованных странах, зерно страдает от прорастания. У них, однако, нет средств для прекращения брожения, и, следовательно, пиво не может сохраниться. Еще один отличный напиток, который следует упомянуть, делается из сока, вытекающего из надрезов в коре пальмы.

Вопреки общему мнению, африканцы не ходят голышом. Конечно, мы не рассматриваем детей, но и они не всегда такие. Одежда мужчины состоит из шокото, балахона и кепки. Шокото – это разновидность свободных брюк, закрепленных веревкой прямо над бедрами. Мужчина обходится без верхней одежды, когда работает. Богатые вместо этого носят тобу: свободную одежду, накидываемую на плечи и опускающуюся ниже колен; как правило, вышитую вручную.

Иногда ткань заменяется на бархат, шелк или другой дорогой материал. Вместо шокото у мужчин и мальчиков иногда можно увидеть подобие килтов шотландских горцев; верхняя одежда в таком случае носится так же, как плед горца. Наряд женщин еще более прост и состоит из одной или двух тканей, обтянутых вокруг тела. Кроме этого они носят своеобразный тюрбан, а в некоторых случаях – еще одну ткань поверх груди и плеч. Костюм некоторых африканцев стоит столько же, сколько костюм многих экстравагантных модников цивилизованных стран.