Адам Водницкий - Провансальский триптих

Торжественная процессия уже началась. Ее возглавлял священник в литургическом облачении; он шел, читая молитвы по-латыни и напевая гимны из провансальского песенника. Станции крестного пути, вернее, их номера были размещены по краям площади. Проводившиеся там последние пару лет археологические раскопки открыли несколько слоев римских и раннехристианских надгробий, могильных плит и простых каменных гробов без надписей и украшений, отчего площадь походила на сцену фантасмагорического театра смерти.

Я смотрел на сосредоточенные лица молящихся, на коленопреклоненные фигуры на мокром гравии, и вдруг мне почудилось, что я присутствую на тайном собрании общины первых христиан. Казалось, сейчас сюда с обнаженными мечами, с криком и проклятиями ворвутся солдаты Септимия Севера или Диоклетиана, поднимется паника, люди с воплями ужаса бросятся врассыпную, ища спасения в темных аллеях среди стел, и я стану свидетелем одной из сцен мученичества либо чуда, описанных Иаковом Ворагинским [239] Иаков Ворагинский (около 1228/1230-1298) — монах доминиканец, итальянский духовный писатель, автор знаменитого сборника житий святых «Золотая легенда». в «Золотой легенде».

Подсказанные возбужденным воображением сцены, вероятно, не сильно отличались от реальности. Ведь это здесь, на elissi campi , собирались по ночам первые христиане, здесь они молились, спасались от преследователей, тайно хоронили умерших. Здесь августовской ночью 303 года был погребен святой Генезий, мученик, обезглавленный по приказу римлян под тутовым деревом в Тренкетае, на противоположном берегу Родана. Он был казнен за отказ переписать эдикт, обрекающий на смерть христиан, которые не захотят отречься от своей веры.

После миланского эдикта 313 года [240] Письмо императоров Константина и Лициния, провозглашавшее религиозную терпимость на территории Римской империи. сюда со всей Галлии стали стекаться паломники — почитатели Генезия. Каждый благочестивый христианин мечтал обеспечить себе — еще при жизни — место вечного упокоения как можно ближе к могиле святого. Результат я увидел, стоя над археологическим раскопом: сотни, тысячи, а то и десятки тысяч каменных гробов, один над другим, пластами, рядом с предполагаемой могилой святого мученика. Когда не хватало свободных мест, из гробов выбрасывали останки похороненных здесь ранее язычников. Из городов в верховьях Роны покойников сплавляли в бочках или на лодках, привязав им на шею мешочек с оплатой расходов на погребение. Мертвецов вылавливали, порой с риском для жизни, члены светского погребального общества из рыбацкого предместья Ла Рокет, беря себе за это часть денег. Злоупотреблений не бывало — по крайней мере, в городских судебных хрониках ни о чем таком не упоминается. Разве что один единственный раз…

Вот случай, описанный свидетелем — Гервасием Тильбе-рийским, маршалом Арльского королевства:

C’était à Beaucaire, аи temps de la foire. Quelques jeunes gens, des mariniers, ayant vu un cercueil qui descendait ainsi, voulurent l’arrêter pour prendre l’argent qu’il portait sur lui, et s’aller divertir. Mais qui ne vous a dit que le cercueil ne voulut plus, d’аисunе façon, continuer son chemin! Ils eurent beau déployer tous leurs efforts pour le pousser vers le courant le cercueil ne faisait que toumoyer toujours аи тêте endroit, comme dans un remous, et il ne voulait plus s’en aller de là. La justice, à la fin, découvrit le méfait, punit sévèrement les libertins, et fit remettre sur le cercueil du mart l’argent mortuaire. Mais à peine cet argent fut-il sur le cercueil que, prenant de lui-тêте le fil de l’eau, le mort se dirigea tranquillement à la descente, et arriva à Arles, aux yeux du peuple qui l’attendait sur le port et qui criait miracle, et rendait grâce à Dieu [241] Текст приведен Фредериком Мистралем в «Прозе альманаха», 1926. Примеч. автора. .

Это было в Бокере, во время ярмарки. Несколько молодых людей, матросы, завидев плывущий вниз по реке гроб, вознамерились его остановить, забрать из него деньги и пойти развлечься. Однако — кто б мог подумать! — гроб ни в какую не хотел продолжить свой путь. Несмотря на все усилия оттолкнуть его на середину реки, гроб упрямо крутился на месте, будто попав в водоворот, и отказывался отдаться течению. В конце концов представители правосудия раскрыли преступление и строго наказали распутников, а смертные деньги им было велено положить обратно в гроб. Едва лишь деньги были возвращены, гроб сам отдалился от берега, спокойно поплыл вниз по течению и достиг Арля, представ перед глазами поджидавших его в порту людей, которые криками возвестили о чуде и возблагодарили Господа.

С Алискампом связано множество фантастических рассказов и легенд. Одна из легенд гласит, будто в ночь накануне Дня всех святых, когда лагуны и луга выбелены лунным светом, сам Иисус Христос спускается с неба, чтобы у алтаря, возведенного рядом с Фонарем мертвых, в полночь отслужить мессу вместе со святым Трофимом.

Фредерик Мистраль, без устали разыскивавший произведения провансальского фольклора и часто вплетавший в свои стихи народные предания о чудесах, пишет об этом в «Причастии святых»:

Я стоял на краю рва, держа в руке незажженный факел. В какой-то момент слева от меня мрак будто сгустился; по слабому запаху намокшей шерсти я угадал чье-то присутствие рядом.

— Смотрите на последних христиан? Немного их уже. Здесь почти вся арльская община, кроме тех, что остались дома, — стариков, больных, детей… ну и, может, еще несколько таких, как вы, любопытствующих, либо таких, как я, наблюдателей истории. Mysterium paschale — великолепное зрелище, но не надо обманываться. Драматическое представление страданий и смерти двухтысячелетней давности никого уже не волнует и даже не наводит на серьезные размышления, ибо тому миру, хотим мы или не хотим, на наших глазах приходит конец. И не с громом, а со всхлипом, — как говорит поэт [243] Так пришел конец вселенной, / Да не с громом, а со всхлипом! (Т. Элиот. «Полые люди». Перевод Н. Берберовой.) .

Приглядитесь хорошенько к участникам обряда: за патетическими жестами вы увидите страх, отчаяние, неуверенность — беспомощную суету обитателей дома, заметивших на горизонте зарево пожаров, предвестие надвигающейся катастрофы: всякая живая душа бросается упаковывать фамильное серебро и безделушки, закапывает под помеченным деревом ценности и памятные реликвии, как в свое время в Риме накануне того дня, когда в город ворвались варвары Алариха.

Открою вам секрет: они приходят сюда, чтобы укрепиться в вере, тут нет сомнений, — но еще и для того, чтобы сосчитать, сколько их: ведь с каждым годом их все меньше и меньше, отчего обостряется ощущение одиночества, боязнь утратить общинную идентичность. Здесь они чувствуют себя увереннее, поскольку под ногами — десятки тысяч своих мертвецов с их нерушимой верой в наступление Царства Света. Мистическое присутствие мертвых поднимает дух: легче поверить, что накопившаяся энергия сможет изменить будущее. Но это иллюзия. Энергия веры — вопреки всеобщему закону сохранения энергии — постепенно расходуется, иссякает и сегодня уже ничего не способна изменить. Она мертва, как светильник в этрусской гробнице. То, что некогда наделяло харизмой апостолов, умеряло разнузданность владык, несло надежду порабощенным народам, сейчас не может уже ни зажечь, ни приобщить.