Сергей Эйгенсон - Занимательное литературоведение

Ну и так далее.

Они могли встретиться позже, в Петрограде начала 20-х, но до этого матросу-неудачнику предстоит дезертировать из армии, отдать свое революции, как социал-революционному агитатору, отбыть тюрьму и ссылку и стать, наконец, романтическим писателем. А знаменитому капитану побывать, среди прочего, морским агентом "Доброфлота" в Гонконге и Нагасаки, вступить в РКП(б) и быть выборным от трудящихся директором доброфлотского правления во Владивостоке 1920-го года, жестоко цапаться на этом посту с кадетским министром промышленности коалиционного правительства ДВР Борисом Бриннером, которого мы-то с вами знаем больше по его сыну Юлу, звезде фильмов "Великолепная семерка" и "Король и я".

С 1924-го Лухманов становится начальником Ленинградского морского техникума. Грин, помнится, в этот год еще в Питере. Могли бы встретиться, в принципе. Возможно, что в феерии "Алые паруса" появились бы новые детали – непосредственно со слов прототипа главного героя. Во всяком случае, знаток парусного вооружения мог бы поправить кое-что по этой части. Но – нигде не зафиксировано. Да и вряд ли кэп много ходит по редакциям и литсалонам. Не до этого.

Очень много работы: учебные планы, ремонт здания, надо как-то поддерживать порядок среди разболтавшихся за время Гражданской войны юнцов. Да еще по его инициативе, под его покровительством и руководством курсанты во главе с Иваном Маном строят во дворе техникума маленькую, но вполне мореходную яхту, чтобы отправиться на ней в кругосветное путешествие. Для него самого – это было бы уже не первое. Яхту они, удивительно, сумели построить практически полностью. А вот с путешествием не получилось. Денег у молодой Советской республики было в обрез, буквально, не хватало на помощь гондурасским и яванским революционерам. Режим экономии, хозрасчет – в затее было отказано.

Впрочем, яхта "Красная звезда" все же немало потом походит по Балтике, Ладожскому и Онежскому озерам как учебное судно Ленинградского мореходного училища… Парни-энтузиасты сами впоследствии станут известными капитанами, но об этом чуть позже. А сам Лухманов блестяще завершит свою карьеру судоводителя дальнего плавания знаменитым рейсом учебного барка "Товарищ" из Мурманска в Аргентину. Корабль этот, при рождении крещенный "Лауристоном", один из тех клиперов со стальным корпусом, которые были построены в Англии в самом конце XIX века, стал жертвой технического прогресса и во время Мировой войны был куплен российским правительством, чтобы, лишившись парусов, стать несамоходной баржей для перевозки рельсов и угля из Ливерпуля в Мурманск. Все-таки, ему повезло. В начале 20-х его отремонтировали, заново вооружили как четырехмачтовый барк и назначили для обучения морскому делу будущих капитанов и штурманов. Но, конечно, и трюмы его тоже были не с одним балластом. Помните про хозрасчет и режим экономии? Вот для "Товарища" они назначили дальний фрахт – везти груз кольского гранита в Южную Америку.

Паустовский вспоминал, что редакция профсоюзной газеты водников "На вахте" хотела послать именно А. Грина корреспондентом на проводы "Товарища" из Мурманского порта, но тот отказался – болезнь и душевная депрессия. Да, может, он попросту стал к тому времени, после стольких неудач, побаиваться реального моря и настоящих парусов.

У барка тоже сначала не все получалось. Погода – парусник, все-таки, не пароход. Штормы, встречные ветры, не дошли даже до Британских островов и вернулись назад. Не будем говорить худого слова об этом капитане, но когда на мостик поднялся специально приехавший из Ленинграда Дмитрий Лухманов, то оказалось, что при той же курсантской команде и том же климате Атлантика не помешала барку прийти сперва в Портсмут, а потом и в Монтевидео. И подняться вверх по Паране, шириной мало отличающейся от морского пролива. Но это все, честно говоря, гораздо интереснее читать не в моем бледном пересказе, а в чудесной книге самого кэпа "Под парусами через океаны". Упомянем только, что юные яхтсмены-энтузиасты Ман и Вронский тоже были в составе этой команды. Ман так даже боцманом. И то, что тот легендарный "Товарищ" погиб при загадочных обстоятельствах в 1943-м в оккупированном Мариуполе, а имя его перешло к полученному СССР по репарациям немецкому паруснику "Горх Фок". Этот-то, уже трехмачтовый, барк и служил учебным судном для послевоенных поколений курсантов Херсонской и других мореходок. Однажды и нам с сыном повезло увидеть его паруса, подобные фантастической облачной крепости, за близкой Джарылгачской косой с пляжа в курортном Скадовске.

Больше в жизни Лухманова таких походов не было. Да и то сказать: ведь на двадцать романтических биографий хватило бы того, что уже есть. Да и возраст. К берегам Ла Платы он пришел уже в шестьдесят. Он был начальником морских училищ, после Ленинградского создавал Потийское на Черном море, работал в наркомате, много и интересно писал – больше всего о своих странствиях по свету, но были и стихи, наставления для молодых моряков, учебники по парусному делу, очерки о знаменитых парусниках. Очень уважаемый человек. Одним из первых в стране получил звание Героя Труда. Это к нему пришел за советом молодой штурман Ваня – оставаться моряком или поступать в университет, чтобы выучиться на палеонтолога? И услышал то, чего не совсем ожидал: " Иди, Иван, в науку! А море, брат… что ж, всё равно ты его уже никогда не забудешь. Морская соль въелась в тебя ".

Тот послушал совета. Наверняка, отечественное мореплавание и литературная маринистика потеряли тут немало. А палеонтология, и не только она, приобрела Ивана Антоновича Ефремова. Тот на всю жизнь сохранил благодарность и уважение к старому морскому волку и изобразил его под прозрачным псевдонимом " крупного и грузного капитана Лихтанова " в своем рассказе "Катти Сарк". Помните, как он проводит опрос среди своих гостей: " Кто тут моряки летучей рыбы? ", то есть – кому приходилось ходить в открытом океане? А потом рассказывает историю самого знаменитого из чайных клиперов, довольно близко следуя канве очерка "Клипера" из лухмановского сборника 1927-года "На палубе".