Евгений Бузни - Шпицбергенский дневник

После очередной лекции Хаквеборда объявили короткий перерыв на чай, и поскольку следующим шло выступление представителя конторы губернатора о правилах поведения на Шпицбергене, о котором я слышал сто раз, решил пойти в это время в редакцию «Свальбард Постена». По пути туда и встретил Соколова. Он просил с ним потом связаться по телефону. Однако какой смысл, если он приглашён вечером в ресторан? Ну да ладно.

В редакции зашёл к главному редактору, который как раз собирался уходить, но, узнав, кто я и зачем пришёл, тут же отменил свой выход, пригласив войти в кабинет. Зашёл и Пол из соседней комнаты. Я изложил свои соображения по поводу опубликованных статей, похвалив их, и высказал возмущение поведением Цивки, старающегося ввести в заблуждение редакцию. Долго рассказывал, поясняя, что молодого журналиста просто обманули, и он поверил в то, что будто бы я ему переводил неправильно. Предложил поговорить с Нессом, который тоже беседовал с шахтёрами. Напомнил о том, что во второй публикации газеты консул и другие подтвердили правильность написанного в статье. Сказал, что, если этого недостаточно, то пусть направят ещё одного корреспондента с другим переводчиком и получат такое же впечатление, как и Пол, когда он писал свой материал. Напомнил о том, что в прошлом году газета трижды писала о голодовке в Баренцбурге, вызванной теми же причинами, о которых говорили в этот раз шахтёры.

Короче, редактор согласился со мной и сказал, что никакого опровержения писать не будут, а меня попросил перед отъездом ещё раз зайти в редакцию и сказать, как идут дела в Баренцбурге.

На конец семинара я опоздал, так как зашёл ещё в универмаг Люмпен, встретился с Ольгой, торгующей золотом. Она сказала, что и в последнем номере газеты есть статья политической направленности о российско-норвежских отношениях на Шпицбергене. Пришёл в магазин и её муж.

Поболтали.

В Функене уже наших не было. Пошёл в Нью Бюен, где и встретил стоящего возле общежития Старкова. Нас с ним поселили в разных корпусах, поскольку все места заняты туристами. И это не удивительно. Во-первых, ещё разгар летнего сезона. Во-вторых, несмотря на то, что это не шикарная гостиница, туалеты с душевыми в коридорах намного лучше, чем в номерах нашей гостиницы в Баренцбурге.

Кухня, куда мы пришли со Старковым со своими продуктами, полна посуды, обеспечена всем необходимым для приготовления пищи и мытья посуды.

У нас, например, в научном центре даже воды горячей нет, а тут этот вопрос не стоит вообще. Всё есть.

Мы приготовили бульон из кубиков, попили чай с булочками, маслом и сыром. А через некоторое время, когда Старков прилёг на диван в моём номере и заснул, приехала Катя с Сергеем и забрали нас к себе в гости. Живут они у Карла и Бергит Вотвик, но в отдельном доме. Рядом большие клетки с собаками, которых кормит Сергей. А Катя занимается туристами.

Впервые я познакомился с собачьей фермой, если можно так выразиться, не здесь и не у Вотвика. Это совершенно другая история, в которой интересного почти столько же, сколько и неприятного для меня. Не рассказать об этом всё равно, что приготовить салат, пропустив один из важных ингредиентов.

Однажды весной, когда уже солнце почти не уходит с небосклона, а снег всё ещё лежит, привлекая туристов в увлекательные путешествия по Шпицбергену, в Баренцбург приехала собачья упряжка. До Шпицбергена я никогда на севере не был, а потому видел собачьи упряжки только в кино. А тут она остановилась прямо перед гостиницей, в которой решил остановиться на ночь хозяин упряжки.

Это оказался не норвежец, а англичанин Робин Бузза. Он попросил пищу для себя и спросил, не сможем ли мы продать ему мясо с костями для собак.

Тогда-то я и познакомился с этим весьма удивительным человеком с довольно непривлекательной внешностью. Его историю я узнал частично от него самого и частично из его собственной книги, которую он мне дал, к сожалению, лишь на время почитать, после чего её пришлось возвратить. Книга издана была на английском, и по словам Буззы, у него, как автора, остался всего один экземпляр.

История, между тем, чрезвычайно интересная. Вкратце она выглядит следующим образом.

Молодым человеком Робин был болезненным, слабым, каким он выглядел и при нашей встрече. Но моё впечатление оказалось обманчивым. Однако ему с друзьями пришла мысль поплыть на вёсельной лодке из Англии в Норвегию. И всё бы хорошо, рассчитали, чего и сколько надо взять, определили маршрут, собрали деньги и лодку приготовили, да вот врачи сказали Робину, что здоровье его не позволяет ему такое путешествие, а друзья один за другим отказались от затеи. И тогда Робин решается плыть в одиночку.

Тот, кто когда-нибудь сидел на вёслах, может себе попробовать представить, что значит в одиночестве переплыть Северное море и потом пройти вдоль почти всего побережья Норвегии от Ставангера до Тромсё, преодолевая шторм, ветер, дождь, туман. Уже одно это не может не вызывать восхищения смельчаком. А закончив своё знаменитое, конечно, путешествие, ибо в каждом населённом пункте, куда он заходил, его поджидали журналисты, Робин оставил лодку норвежскому музею, а сам улетел на Шпицберген, где его встретила любимая им норвежская девушка.

С того самого времени Бузза и стал заниматься собачьими упряжками, создав свою собственную туристическую компанию. Я побывал в гостях в его уединённом местечке, далеко от посёлка, в Долине приключений, где тоже, как у Вотвика, в клетках жили собаки. Однажды Бузза попросил помочь ему построить деревянный дом в русском стиле. Наши плотники помогли ему в этом, и теперь там стоит деревянный дом с надписью «Русская изба». Сам Бузза, правда, недавно продал свой бизнес и покинул архипелаг.

Но задолго до этого отношения наши с Буззой резко испортились.

Истинную причину этого я не могу понять до сих пор. А произошло вот что.

Ненастным летним днём, когда казалось, что над всем Шпицбергеном нависли тяжёлые тучи, позвонил мне Робин и сказал, что группа его туристов находится на одном из участков восточного побережья архипелага, и спросил, не смогли бы мы помочь забрать их оттуда вертолётом. Известно, что другими средствами это сделать значительно труднее. Я, признаться, обрадовался просьбе, поскольку сам никогда ещё не посещал восточный берег. Но главное, конечно, было в другом.

К нам не первый раз обращались за помощью. Однажды туристы на снегоходах в сопровождении норвежских гидов пересекали по льду Сассен фьорд.

У самого входа в Билле фьорд находятся Гаусейные острова, где расположен маяке. Туда и направлялись туристы. Но у самого острова лёд по весне оказался тонковатым и не выдержал одного туриста то ли из-за большого веса, то ли он притормозил в этом месте, что скорее всего. Во всяком случае японский скутер провалился, а сам водитель успел соскочить и оказаться на спасительном берегу.