Евгений Бузни - Шпицбергенский дневник

И никакой фантазии. Каждый может убедиться в том, что я сказал, собственными глазами, побывав в Баренцбурге. К сожалению, положение там даже хуже, чем описано в предыдущих публикациях.

Благодарю за внимание к моему письму.

Торгеир почитал, смеясь, и сказал, что постараются опубликовать.

Поболтали немного. Выяснилось, что Торгеир не был коммунистом, но всегда сочувствовал им, а голос свой отдаёт социалистической партии.

Когда он уехал, пришло время идти на вечер. Вышли со Старковым чуть пораньше, чтобы заглянуть к Чель Морку. Зашли, чтобы отдать ему привезенные Старковым свои книги. Дом оказался открытым, то есть дверь не была заперта, во всех комнатах, на кухне, в туалете и прихожей горел свет, но хозяина дома не было. Я думаю, такое может быть только на Шпицбергене.

Грабежа никто не боится. Это одна из причин, почему многие не хотят уезжать из Лонгиербюена на материк. Вряд ли там оставляют дома открытыми без хозяина. Но вот у нас в Баренцбурге все квартиры запираются. Случаи воровства, хоть и редко, но случаются, особенно в последние годы.

Пошли в Кроа мотель, где под стеклянным колпаком состоялась вечеринка. Все пришедшие вполне разместились за большим почти круглым столом.

Каждый принёс себе пиво. Нам принёс пиво Мартин. Долго сидели, разговаривая, потягивая приятный напиток из больших кружек. Потом пришла официантка и стала принимать заказы. Мы заказали себе филе из ягнёнка и не пожалели. Было очень вкусно и сытно. Мартин с женой взяли себе пиццу пополам на двоих.

Говорили о предстоящем в воскресенье приезде на Шпицберген Хилари Клинтон. В связи с этим упомянули и предстоящие выборы в Америке. Чета Патриков ненавидит Буша, но они не уверены в том, что нынешний президент проиграет выборы, так как считают, что всё зависит от денег и от того, насколько Буш сумеет обмануть американцев.

Я рассказал анекдоты по Ельцина, которыми очень насмешил особенно жену Мартина. Она сказала относительно моей книги, что будет учить русский специально, чтобы прочитать самой мою книгу. А Мартин сообщил, что его сосед болгарин, прекрасно знает русский и поможет прочитать мою трагедию. В общем, посидели с удовольствием.

Мартин притащил ещё по рюмке водки, но ни я, ни Старков совсем не хотели пить после вчерашнего. Так что я отлил часть водки Мартину, а сам лишь пригубил. Старков тоже не допил. Мартин первым решил уходить, поскольку им предстояло вылетать в четыре утра и лететь с несколькими пересадками, но без ночёвок, провести 24 часа в пути до Америки. Самым счастливым за столом выглядел Даг Аванго, сидевший рядом с девушкой, которая его поминутно обнимала и гладила по голове. Оказалось, что это его жена, прилетевшая сегодня, чтобы после курсов попутешествовать с мужем по Шпицбергену.

Перед уходом я подарил Дагу свою книгу. Он был очень обрадован. Рассказал, что жена его из Финляндии, а отец Дага эстонец. Я засмеялся, сказав, что, значит, он почти русский. Жена Аванго, знакомясь со мной, сказала, что Даг много рассказывал обо мне. Это приятно.

Однако встречи для меня в этот день ещё не закончились. Покинули мы ресторан часов около девяти, то есть совсем рано. Старков пошёл ещё раз проверить Чель Мора, которого опять дома не оказалось при полном освещении и открытости квартиры. А я пошёл в сторону моря прогуляться.

Не хотелось уже ни с кем встречаться, но, как часто случалось, услышал как за спиной останавливается машина — явно кто-то по мою душу. Точно — Уле Рейстад. Пригласил сесть, видя, что я гуляю. Собаки радостно бросились на меня обниматься.

Поехали вдоль моря, где компаньон Уле в это время на лодке прокатывал новый мотор. Завтра они едут на охоту в Сассендален. У Уле две свои моторные лодки. Одна на четыре человека и вторая на два. Я спросил, не продаст ли он одну для наших учёных, которым она нужна для подводных исследований. Он согласился вести переговоры, оценив одну лодку с мотором в 45 тысяч, а поменьше в 12–17 тысяч. Предложу.

Мы вышли из машины, чтобы вытащить лодку на берег. Уле стал подносить доски к самой воде, проходя рядом с гнёздами крачек, в которых уже подросли птенцы, и крачка-мать таскала им пищу. Увидев человека на Берегу, крачки налетали, атакуя его, с таким криком, что Уле вынужден был пригибаться и поднимать над головой небольшую палочку, как антенну, которая и спасала, так как в этом случае крачки не клевали в голову.

Вот оказывается, как надо от них защищаться. А то я стою обычно, глядя на то, как крачка пикирует на меня, и машу рукой, что неправильно.

Другая крачка может в это время сзади так клюнуть, что не обрадуешься. Опыт такой у меня уже есть. Силу клюва этой маленькой птички я испытал на себе.

Уле разложил доски, как шпалы, по песку, привязал лодку к машине верёвкой и поехал, таща за собой лодку. Так и вытащил, а мы с Максом переносили доски с одного места на другое. Потом поехали домой.

На улице, между тем, существенно похолодало. Вершины гор, что повыше, покрылись снегом. Уле говорит, что и на его машину уже падали сегодня снежинки. Это Шпицберген. Зима приходит в августе. А только позавчера казалось, что наступило лето.

Этот день я описываю, уже снова сидя в Баренцбурге за своим письменным столом. А начинался он вполне по плану. Встал по будильнику, всё своё сделал и пошёл будить Старкова, который спал, думая, что ещё рано. Пошли завтракать и взяли с собой тормозки, как обычно. Всё было оплачено по двадцатое включительно. Спросил у дежурной толстушки, нужно ли выписываться до двенадцати, на что она ответила, что можем выезжать, когда захотим.

Ну, девять утра — время ещё раннее — решили отдохнуть до одиннадцати. Пошли в центр и встретили в бутикене приехавших консульских работников. Все волнения Старкова относительно того, чем мы заберём людей в аэропорт, если их в Лонгиербюене будет много, оказались напрасными. Мои уверения в том, что со мной никто никогда не оставался забытым в Лонгиербюене, не оказывали должного воздействия, и Старков старался внушить мне, что я думаю только о себе, а он заботится о других людях. Это было смешно, но я перестал спорить, так как вообще-то это не имело никакого смысла.

Наши археологи, которые хотели прилететь из Баренцбурга в Лонгиербюен попутно с консулом, не прилетели, поскольку консул вёз в вертолёте машину на ремонт в Лонгиербюен и потом отвозил её обратно, а, значит, лишних мест для пассажиров не было. Не знаю, зачем нужно было везти машину вертолётом для такого краткого ремонта. Неужели в нашем посёлке нет хороших механиков и хорошей мастерской? Скорее всего, дело во взаимоотношениях с трестом, которые давно испорчены.

Прошлись мы по бутикену, я купил пару сувенирных медведей на магнитиках для подарков. Потом зашёл в контору по налогообложениям, где поговорил со знакомым мне начальником, сообщившим о росте налогов на два процента и хороших сборах, а заодно росте цен на товары и услуги.