Т Габрусенко - Эти непонятные корейцы

Умение готовить, как и любое умение, в таких условиях было вовсе не нужно. Для свекрови было гораздо предпочтительнее иметь под своим началом не самостоятельного приспособленного человека, а послушного ребенка, который без указания старших не может ступить шагу и, соответственно, бунтовать не будет. Как известно, в армии «шибко умным», как и шибко самостоятельным, приходится несладко.

Родная мать поэтому воспитывала в девочке необходимую покорность, пассивность и приниженность. Сиди тихо и ничего руками не трогай — вот, собственно, и все традиционное воспитание. Не было в нем ни материнской избалованности, ни изнеженности. Скорее — глубокое внутреннее отчуждение.

Хотя упрощать ситуацию, конечно, нельзя. Строгим конфуцианским канонам не всегда удавалось истребить человеческие эмоции, особенно такие естественные, как любовь к своей дочери. Об этой нелогичности женского, материнского поведения говорит пословица: «Внука от дочери на спине несет, а родной внук рядом бежит». По-настоящему родным до сих пор считается только внук от сына, который будет заботиться о стариках, внук от дочери — чужой, принадлежащий дому сватов. И тем не менее «бесполезного» ребенка дочери нелогичная женщина может любить больше. Когда я изучала минё — корейские народные песни, то столкнулась с песней матери, наполненной пронзительной грустью. В ней поется о том, что женщине велят любить больше всех мужа и его родителей. Но они суровые, чужие и неласковые люди, и больше всего она любит своих детей — сына и «дочкуцветок». Мать с тоской поет о том, что недолго осталось ей быть с любимыми детьми — сына отдадут в ученье на чужую сторону, а дочка-цветок выйдет замуж и уйдет из родного дома навсегда.

Традиционное воспитание девочки в Корее отразилось многими своими гранями в сегодняшнем дне. Неумение наладить свой быт и поразительный инфантилизм девушек, который сохраняется вплоть до замужества — а замуж сегодня их выдают лет в 2729. Постоянная демонстрация своей слабости — известная манера кореянок волочить при ходьбе ноги и постоянно охать задуманы как раз с этой целью. Покорность, с которой они, бывает, мирятся с грубостью и даже насилием со стороны своих бойфрендов (парню ничего не стоит на людях стукнуть свою подругу-студентку по лбу или врезать ей кулаком промеж лопаток — это вызывает лишь ужимчивый хохоток с ее стороны). Все это западных иностранцев удивляет. Странной многим из нас кажется и та обстановка секретности, которой корейская хозяйка до сих пор окружает свои методы ведения домашнего хозяйства, в особенности кулинарные рецепты. В отличие от простодушных российских домохозяек, которые в гостях наперебой делятся друг с другом секретами своих «оливье» и «наполеонов», кореянка о своих домашних рецептах предпочитает помалкивать. Это — ее семейная святыня, ее Самый Большой Секрет.

Однако жизнь не стоит на месте, и многое в современной Корее меняется. В корейских университетах, в общественной жизни страны все заметнее проявляет себя феминистское движение.

Над феминизмом любят посмеяться российские юмористы, писатели и журналисты всех мастей, причем укусить феминисток побольнее обычно стараются наши женщины («баба бабе худший враг», как известно). У феминистского движения действительно есть смешные и нелепые стороны, особенно в развитых странах, таких, как Америка или Австралия. Равенство полов там давно реально существует (и в этом громадная заслуга первоначального движения за освобождение женщин), и борьба, которую по инерции продолжают вести феминистки, сводится обычно либо к мелочным придиркам вроде протестов против подачи женщине пальто, либо к надуманным требованиям – например, разрешить женщинам служить в морской пехоте. Однако корейский случай значительно отличается от западного. В Корее, с ее давними традициями подавления личности женщины, для работы феминисток есть еще гектары непаханой целины. Обработкой ее они и занимаются сейчас — стараются оградить студенток от вполне реальных, а не мифических, как в Америке, сексуальных домогательств преподавателей, на службе — от приятельского лапанья коллег, пытаются предотвратить случаи сексизма (предубеждения по признаку пола) при приеме женщин на работу, защищают интересы женщин в судах, где слушаются дела об изнасилованиях или разводах, и так далее. Цель деятельности корейских организаций по защите прав женщин — освободить корейскую женщину от зависимого, приниженного состояния, узаконенного традицией, научить ее достойно и аргументированно (а не визгами и истериками) отстаивать свои интересы — представляется весьма реальной и достойной. Конечно, в деятельности корейских воительниц за права женщин тоже случаются перехлесты. Однако в целом корейские феминистки на меня лично производят впечатление очень нормальных, адекватных людей. Кстати, выглядят они, в отличие от своих нервных и растрепанных западных сестер по убеждениям, весьма ухоженно и привлекательно.

Другой приметой общественных перемен в Корее становятся более близкие и сердечные отношения матерей и дочерей. Страна богатеет, и вместо первобытной целесообразности все большую роль в человеческих отношениях начинают играть личные эмоции. Да и замужество уже не означает полный отрыв женщины от родителей, как в старые времена. Корейские матери начинают по-новому относиться к девочкам. Например, в 1996 году в издательстве «Сокпхиль» вышла замечательная автобиографическая книга на эту тему: «С надеждой к моим дочерям». Написала ее довольно известная в Корее деятельница женского движения, тележурналистка и писательница О Сук Хи. Разведясь с мужем, она осталась с двумя дочерьми. Последний факт уже сам по себе считается в Корее постыдным для матери — ведь она не смогла родить сына. К тому же вторая дочка оказалась с рождения немой, а любой физический дефект издавна считался в корейском обществе позорным. О разводе и говорить нечего — стыд, срам, унижение. В общем, свидетельств ее женской несостоятельности, в понимании толпы, было больше чем достаточно. Но О Сук Хи, женщина веселая, сильная и здравомыслящая, и не думала сгибаться под гнетом несуществующей вины, которую попыталось возложить на нее общество. Своих дочерей она восприняла не как наказание, а как благословение судьбы. Она дала им гордые, красивые имена — а это в Корее имеет особый смысл. Сыну, внуку корейцы выбирают имя долго и любовно, консультируются с прорицателями и знатоками иероглифики, роются в словарях, чтобы родить какого-нибудь «Каменного тигра», «Отважного мудреца» и проч. Имя для корейского мальчишки — это повод для хвастовства перед приятелями. А девочки что? Так, недоразумение, отходы производства. В старину им имен вообще не давали или называли по порядковому номеру в семье: «первая», «вторая». Да и сейчас большинство родителей над именем дочери голову особо не ломают, и носят многие женщины поэтому невзрачные, серенькие имена. Дочерей же О Сук Хи зовут Хи Рок и Хи Рён. Иероглиф «хи» означает «надежда» (вот почему книга названа « С надеждой к моим дочерям»), «рок» — «зеленый» (здесь в смысле цветущая, сильная, здоровая). «Мама, а что означает мое имя?» — «Оно означает, что ты моя надежда, что ты будешь крепкой и сильной, как зеленая сосенка, будешь приносить людям радость». Младшая дочка не может задать матери такого вопроса, но ее имя звучит еще более гордо. Она родилась второй девочкой в семье, но не стала по этой причине объектом досады и раздражения («Опять девчонка!»). Иероглиф «рён» означает «президент» (влиятельное лицо, важный пост). «С надеждой на то, что ты будешь президентом? Не обязательно президентом, но я надеюсь, что ты будешь высоко летать, что многого добьешься».