Борис Лавров - Первая Ленская

Повар Рулев и доктор Ринейский шефствовали над Волком. В далеком прошлом за свои разбои в собачьей стае он носил имя Махно. Это была самая умная и самая «очеловеченная» собака. Прекрасный ездовик, Волк стал учителем молодых собак. Всегда угрюмый и страшный для всей своры, он очень добродушно относился к щенку Таймыру, являвшемуся его точной копией.

– В нем есть инстинкты отцовского чувства, – уверял доктор. – Он даже отдает свой кусок Таймыру.

С людьми Волк всегда здоровается, протягивая лапу. Но в нем нет ни капли заискивания или преклонения перед ними. Он признает равноправие сторон.

Такое разделение собак «по специальностям» имеет свою хорошую сторону. Никто не может знать, когда и откуда появится медведь и как он будет вести себя при встрече с человеком. В этом году на зимовке был случай, когда медведь вплотную подошел к радиотехнику Корягину, увлекшемуся исправлением радиомачты. По-видимому, зверь тоже заинтересовался радиомачтой и не спешил познакомиться с ним поближе.

С дикими воплями бросился радиотехник к дверям зимовки, спеша увеличить расстояние между собой и новым радиолюбителем. Выскочили зимовщики с винтовками. Медведь был убит.

Утром зимовщики смерили по следам прыжки радиста. По их мнению, он побил все достигнутые ранее рекорды в СССР.

***

К утру позёмка утихла. Но на самолете ещё велась работа по отеплению трубопроводов. Вылететь было невозможно.

Поземка должна была произвести большие изменения в распределении льдов. Интересно было проследить за ними, хотя бы с берега и припая. Кроме того надо было продолжать охоту. По правилам Арктики, выход на охоту или в экспедицию одного человека недопустим. Обычно идут двое или трое. Но свободных от работы людей на зимовке не было. Надо идти одному.

– Вы когда вернетесь? – спросил Рузов.

– К пяти-шести часам… направляюсь на запад…

С возвышенного берега тундры было видно, что льды значительно сместились по сравнению со вчерашним днем. В некоторых местах, перпендикулярно к материку, появились гряды торосов. За ними образовались небольшие прогалины чистой воды. Подавляющая часть пролива по-прежнему была покрыта плавающим льдом. Кое-где плыли громадные айсберги, вероятно, принесенные от берегов Северной Земли.

В сумеречном свете бессолнечного дня окружающая обстановка казалась еще более мрачной и угрожающей.

Из бухты «убитого моржа» в бинокль были видны далекие просторы ледяного моря. По направлению к острову Гейберга торосы казались еще более высокими, чем около в материка. Возможно, что рефракция несколько изменила картину, но наличие там торосов несомненно.

Незаметно увеличивается пройденное расстояние. Потеряно обычное представление о времени. Только сгущающийся мрак заставляет вспомнить обещание вернуться к определенному сроку. К тому же снова заструились по снегу тонкие полосы. Поземка всегда начинается с таких безобидных на первый взгляд переносов снега. Позднее она опять разыграется, как вчера. Трудно будет тогда одному пробиваться через пустынную тундру.

Но какой соблазн! Около высокого тороса видны совершенно свежие следы трех медведей. Они были здесь не более двадцати минут тому назад, так как переметающийся снег не успел засыпать даже маленькие углубления, сделанные концами их ногтей. В душе борьба чувств. Наступающая ночь, поземка говорят о том, что пора возвращаться. Но как можно пренебречь прекрасной добычей, которая так близко?

Инстинкт охотника берет верх.

«Полчаса потрачу на ходьбу по следам медведей… Не встречу – вернусь обратно».

Следы то приводят к плавающим льдам, то уводят в прибрежные торосы. Лыжи давно оставлены на берегу. Здесь они совсем бесполезны. Но и без них дорога крайне трудна, тем более, что в одной руке постоянно зажата приготовленная к стрельбе винтовка.

Когда следы окончательно повернули к плавающим льдам, кругом наступила уже почти полная темь. Поземка разыгралась не на шутку. Больше ничего не остается, как возможно быстрее возвращаться на зимовку.

Лыжи опять на ногах. Надо поскорее перебежать широкую торосистую бухту. После нее будет легче ориентироваться. На душе не совсем спокойно. Компас легкомысленно забыт на станции. Следовательно, в основном надо «отмечаться» по ветру, корректируя путь направлением застругов, береговой линией, где она будет видна, торосами и т. д.

В памяти восстанавливаются основные приметы пройденного пути: тут торчали три высоких камня, на другой стороне были разбросаны торосы…

Главное – не растеряться, что бы ни случилось…

Во время пересечения бухты наступила полная тьма. Поземка била снегом прямо в лицо. Но нельзя менять положение корпуса, как бы ни было велико желание отвернуться от колючего ветра. Малейший поворот – и потеряно направление. Глаза теперь не играют большой роли. Они все равно бессильны прорезать эту тьму, наполненную снегом.

Лыжи ударяются о встреченный торос. Проверка по ветру показывает, что в пути есть отклонение в сторону, ближе к взломанным льдам. Направление снова выправляется.

Так проходит несколько часов в борьбе против ветра, снега и тьмы. Это требует самого напряженного внимания. Лыжи начинают шуршать, как бы задевая за что-то твердое.

Неужели ушел в тундру?

Раскопка снега ножом показывает, что это так. Значит, опять отклонился с пути.

Небольшая остановка, чтобы немного отогреть лицо.

Лыжи оставлены носами в сторону нужного направления. Это необходимо, чтобы не потерять курс.

– Хорошо бы закурить!

Но как закурить на ветре, когда пальцы от холода не могут держать даже спичку…

Минутный отдых кончается. Надо снова держаться ближе ко льдам.

Новые раскопки ножом. Под снегом чувствуется лед.

– Эх, встретился хотя бы один след, чтобы окрепла уверенность в правильности взятого направления.

Давно прошли обещанные сроки возвращения. Против ветра приходится идти медленно и зигзагами. Но все же зимовка должна быть где-то невдалеке!

Положение лыж и несколько затрудненное движение говорят о том, что начался подъем. Следовательно, скоро должен быть материк. Еще несколько шагов, и глаза улавливают очертания высокого черного столба. Это знак Амундсена!..

Здесь можно отдохнуть и закурить, укрывшись за столбом от ветра.

Отсюда до зимовки – не больше полутора километров. Выгруженные с парохода вещи укажут путь почти до самой мачты.

Отдых был внезапно прерван. Из темноты отчетливо донеслись звуки выстрелов.

Дело понятное. Рузов выслал розыскную партию. Теперь надо ее найти, продолжая переговоры при помощи выстрелов. Иначе партия уйдет в тундру.

Выстрелы раздаются все ближе и ближе. Из тьмы вырисовываются сначала собаки, затем показываются человеческие фигуры. Доктор Ринейский, Данилов, Степанок…