Борис Лавров - Первая Ленская

Морж истреблен во многих местах Ледовитого океана. В море Лаптевых и в восточной части Карского моря он еще держится большими массами. В настоящее время моржа бьют все, как попало и когда угодно. В 1934 году с «Малыгина» с гордостью сообщалось в Москву по радио:

«Увидели на льдине пять моржей и всех перебили. Достать удалось только одного. Остальные утонули».

В бухте Прончищевой было перебито несколько залежек моржей, причем погибло много молодняка.

Хотя Ледовитый океан и имеет некоторые запасы зверя, но при таких методах охоты уничтожить его совсем нетрудно.

Давно пора выработать правила охоты и для этих мест, совершенно воспретив ее экспедиционным судам. На зимовках охота, конечно, должна производиться, так как здесь зверь убивается по необходимости и его бьют в те периоды, когда он наиболее ценен.

Почти все зимовки 1934 года испытывали острую нужду в мясе для собак и вынуждены были подкармливать их мукой, привозной рыбой и даже консервами.

Острова Самуила не были изучены в промысловом отношении. Нашими разведками установлено, что они являются районом довольно больших залежек моржа. Дополнительными промысловыми животными могут служить здесь медведь, песец, нерпа и иногда волк.

***

16 апреля промышленник Журавлев вместе с врачом Е. И. Урванцевой двинулись на одной упряжке собак в бухту Прончищевой.

О путешествии в бухту прекрасно рассказано Урванцевой.

«16 апреля я с Журавлевым покинула базу, направившись в бухту Прончищевой. Дорога предстояла дальняя, нужно было пересечь пространство в триста пятьдесят километров по восточной части Таймырского полуострова. В нашей упряжке было четырнадцать собак (по выражению Журавлева, «четырнадцатицилиндровый мотор»). Нарта у нас набралась тяжелая, так как наша база снабдила артель промышленников слесарным инструментом, библиотекой, канцелярскими принадлежностями и многими другими вещами, необходимыми для зимовки, вплоть до стенных часов. Да нас двое. Да еще палатка. И нарта оказалась перегруженной.

Корма собакам пришлось взять только на одну кормежку. Мы рассчитывали на следующий день добраться до места, где Журавлевым была оставлена туша убитой им медведицы.

Первый день нашего пути был удачным: ясная погода, хорошая дорога. Собаки шли со свежими силами очень легко. Все это дало возможность сделать за день тридцать пять километров по одометру.

На другой день погода изменилась. С утра навалил туман. Видимости никакой – кругом все, как в молоке. Ориентироваться стало очень трудно. Температура упала до – 32° Ц.

Найти место, где была оставлена туша убитой медведицы, нам не удалось.

Стали станом, разбили палатку.

На третий день температура хотя и поднялась, но пурга усилилась настолько, что крайнюю собаку (передового) временами нельзя было видеть. Потерять направление было очень легко, а ехать надо: корма собакам нет.

Ориентировались мы по компасу, выпущенному для ширпотреба. Компас был неточен и нас подводил. В заключение всех невзгод, преследовавших нас в этот день, выпало стекло у компаса и пропала стрелка. Искали, искали мы стрелку, но так и не смогли найти. Напрасно лишь морозили себе руки.

Солнца не было. Ориентироваться по застругам было невозможно: они шли в разных направлениях благодаря частой смене ветров в этой местности.

Иного выхода не было, как отогреть руки и сделать снова попытку найти стрелку.

После тщательных поисков стекло и стрелку нашли. Исправив компас, с трудом подняли уставших собак и двинулись дальше. Ехать долго не пришлось. Пурга усилилась, да и собаки после двухсуточной голодовки шли плохо. Пришлось остановиться и разбить палатку. Принялись готовить ужин. Целые галеты и печенья отдали собакам, мелкие крошки поджарили для себя в масле.

Всю ночь продолжалась отчаянная пурга. Выйдя из палатки, невозможно было устоять на ногах. Наутро пурга утихла, но туман скрыл окрестности. Собаки дрожат.

– К вечеру, – говорит Журавлев, – придется два «цилиндра» выключить.

Это значило ликвидировать двух собак на корм остальным.

Несмотря на трудности, все же в этот день мы сделали сорок три километра. Вечером отдали собакам последние галеты. Ночью кое-кто из псов подвывал – тянул голодную песню. На утро следующего дня мы имели налицо только две банки мясных консервов. Одну отдали двум собакам – Обалдаю и Кийку, которые выглядели хуже других.

Напившись чаю, двинулись дальше. Собаки были сильно истощены, но все же шли вперед, отдавая последние силы. Помогало, что дорога шла под гору. Часа через четыре мы выехали на море. Туманы и пурга не покидали нас до конца поездки. Только благодаря богатой интуиции Журавлева и умению ориентироваться в пургу, 21 апреля, в четыре часа дня, мы подъехали к знакомому месту, где лежала привада (моржовое мясо) для приманки песцов.

Здесь, в двадцати пяти километрах от становища, мы смогли накормить этим моржовым мясом наших верных спутников и друзей – собак, преданно разделявших с нами все горести и невзгоды нашего далекого путешествия.

Раньше, в пути, я подкармливала собак, чем могла, несмотря на то, что Журавлев протестовал: скормила им мясные консервы и сухари, шоколад и пирожные, которые везла в виде гостинца зимовщикам и детям в становище бухты Прончищевой.

Оставив у привады палатку и весь груз, забранный нами с базы, мы двинулись в путь, преодолевая последние двадцать пять километров.

В десять часов вечера мы, уже налегке, приехали в становище, где нас радостно встретил весь коллектив промышленников.

Длинный и тяжелый путь остался позади.

В бухте Прончищевой мне пришлось прожить до 3 мая.

Всего в становище бухты зимовали двадцать один человек: десять промышленников, из которых четверо приехали сюда с женами, и семеро детей.

Зимовщики в становище помещались в хорошем, просторном доме. Каждая семья имела отдельную комнату.

В глухую темную пору члены артели между собой перессорились, разбились на группы. Одна группа досаждала другой. Взаимно друг против друга выставляли необоснованные оскорбительные обвинения.

Склока создала нездоровую бытовую атмосферу.

Некоторых зимовщиков под предлогом того, что они якобы больны заразными болезнями, лишали права входить в кухню, не допускали исполнять хозяйственные обязанности.

Произвела тщательный врачебный осмотр всех членов артели, как взрослых, так и детей.

Устроила общее собрание членов зимующего коллектива. На собрании разъяснила, что заразных болезней не обнаружено. Прочитала лекцию на тему о венерических болезнях.

Ежедневно вела беседы с зимовщиками на медицинские и санитарные темы.

Указала на нерациональное, одностороннее питание, на нерациональное расходование продуктов, в частности на большое употребление в пищу мясных консервов.