Василий Витковский - За океан. Путевые записки

Главная улица Сан-Франциско, «Рыночная» (Market-Street), перерезывает весь город и оживлена более прочих. Здесь сосредоточены гостиницы и наилучшие дома. Прислушиваясь к разговорам на улицах и в ресторанах, я поражался смесью языков. Тут в ходу, кажется, все европейские языки, и прислуга, по-видимому, умеет их понимать; преобладает, конечно, после английского, язык немецкий. Смесью языков Сан-Франциско резко отличается от всех посещенных мною до сих пор городов Соединенных Штатов. Городское оживление особенно поразило меня после привольных прерий Канзаса и необитаемых пустынь Юты и Невады. Множество легких экипажей и тяжелых фургонов с кладью просто запружают улицы. Всего чаще попадаются громадные фургоны с надписями Ice. Лед привозится сюда на судах из Аляски и затем развозится по городу. Из стоящих фургонов лед извлекается огромными железными клещами, волочится по земле до люков в подвалы и там принимается рабочими.

Незаметно пройдя весь город, я стал подниматься на голую скалу, служащую каменоломней. Через полчаса я добрался до высшей точки и был поражен чудною панорамою, расстилавшейся теперь под моими ногами. На востоке лежал весь город, как на ладони; на западе — Тихий океан во всей красе и величии, совершенно невидимый собственно из города. Конечно, Тихий океан, на первый, по крайней мере, взгляд, ничем не отличается от океана Атлантического или от всякого другого моря, но сколько мыслей пришло мне тут в голову. Я увидал впервые в жизни величайший на Земле океан! На противоположной стороне он омывает уже берега родной России! Мне вспомнился отважный и так безвременно погибший Бальбоа, который почти 400 лет тому назад впервые увидел этот же Великий океан с дикой вершины Панамского перешейка, только увидал его не ради одного собственного удовольствия, но открыл его для славы и пользы человечества.

Я присел на обломок скалы и долго любовался видами в полном одиночестве. Как-то странно было даже сознавать себя вблизи многолюдного города. Сан-Франциско еще так молод, что непосредственно за последним городским домом начинаются пустыри; тут нет ни садов, ни огородов, одни голые скалы. Погода стояла тихая и ясная, но океан был окутан на горизонте непроницаемою мглою; на нём виднелось лишь одно парусное судно, медленно удалявшееся на запад, между тем как в заливе было много пароходов и лодок. Хотя из Сан-Франциско отправляются срочные пароходы в Японию, Китай, на Сандвичевы острова и в Австралию, но рейсы совершаются редко, по одному разу в месяц. Я любовался океаном и впервые после выезда замечтался об обратном путешествии. Более двух месяцев я непрерывно удалялся от дорогого отечества на запад. Теперь я достиг самого удаленного пункта моего пути и вскоре буду с каждым днем приближаться; как ни приятно путешествие, но всё же тянет домой!

На следующий день я отправился разыскивать Управление Съемки и тогдашнего директора его, профессора Давидсона, к которому имел рекомендательные письма из Вашингтона. Управление Съемки помещается в одном доме с целой системой других присутственных мест. Это — огромное четырехэтажное здание, построенное в виде правильного прямоугольника, занимающего целый квартал, или «блок». Внутри тянутся длинные коридоры со множеством дверей по бокам. Кроме надписей на каждой двери, на площадках главной лестницы имеются огромные таблицы, где перечислены номера комнат и объяснено, что в каждой из них помещается.

Таким образом, не имея надобности спрашивать кого бы то ни было, я прошел наверх в 4-ый этаж и в комнате под № 108 нашел почтенного профессора занимающимся в своем скромном служебном кабинете. Давидсон принял меня чрезвычайно любезно и тотчас начал показывать удивительно точные результаты своих наблюдений на горе Дьявола (Mount Diablo), одной из возвышеннейших точек триангуляции вдоль параллели 39° северной широты.

Несмотря на свои 67 лет, Давидсон еще совершенно бодр и интересуется всем с юношеским пылом. Биография его настолько поучительна, что я позволяю себе привести ее здесь. Он шотландец по происхождению, но уже семи лет от роду, именно в 1833 году, вместе с родителями переселился в Филадельфию, где и прошел полный курс тамошней высшей школы. Профессор Бач, начальник геодезической съемки Соединенных Штатов, бывший в то же время во главе управления высшей школы в Филадельфии, заметил выдающиеся способности молодого человека и пригласил его на топографические работы, которыми тот и занимался целых пять лет, с 1845 по 1850 год, в разных штатах, от Мэна до Техаса. После этого Давидсон был назначен на геодезические работы по берегам Тихого океана, где в этой, тогда еще совершенно дикой стране он определял астрономические пункты, прокладывал триангуляции, производил гидрографические описания, выбирал места для постройки маяков и т. д. Из его работ этого времени особенно замечательны гидрографические исследования в северо-западном углу территории. Командуя бригом «Fauntleroy», Давидсон производил промеры пролива Хуан де Фука (Juan de Fuca) и др.

В 1860 году, когда начались серьезные приготовления к войне с южанами, Давидсон был снова призван на восток, где руководил сперва съемками по реке Делавер с целью укрепления Филадельфии, а затем лично командовал вооруженным пароходом «Vixen», действовавшим у берегов Флориды. Но тут он схватил желтую лихорадку и на зиму вернулся в Филадельфию, где руководил фортификационными работами вокруг города.

По окончании войны Давидсон занимался проведением телеграфных линий и проложением кабеля на остров Ньюфаундлэнд, при помощи которого он же впервые определил телеграфным способом долготу между Вашингтоном и Гринвичем. В начале 1867 года он был уже назначен главным инженером на работы по проведению канала на перешейке Дариен, но тут он заболел панамскою лихорадкой и был послан в Аляску для её географического исследования, в виду предстоявшей покупки этой обширной страны у России. Его замечательный доклад послужить главным основанием для оценки почти неизвестной тогда Аляски и приобретения её Соединенными Штатами.

Наконец в 1868 году Давидсон был назначен начальником геодезической съемки побережьев Тихого океана, в каковой должности состоял еще при мне. Но он не прекратил своего личного участия в полевых работах, напротив того, своим примером старался воодушевлять молодых помощников. Стоит упомянуть о таких работах, как определение долготы Сан-Франциско относительно Кембриджа (близ Бостона), когда телеграфные сигналы передавались на расстояние более 7200 миль, или как проведение на месте восточной границы штата Калифорния вдоль меридиана 120° от Гринвича. Во время своих многочисленных поездок Давидсон первый увидал возможность проложения обширной, производимой в настоящее время триангуляции вдоль параллели 39° северной широты, о чём и донес в Главное Управление Съемки обширным рапортом, послужившим, так сказать, первым камнем этого замечательного геодезического предприятия. В 1873 году он ездил в Нижнюю Калифорнию для определения истинного положения пункта наблюдения прохождения Венеры через диск Солнца в 1769 году французским астрономом Шапом (Chappe de l’Auteroche). В следующем, 1874 году, он участвовал в наблюдениях прохождения Венеры в Японии, в Нагасаки. Тогда же им определены, при помощи телеграфа, долготы Нагасаки и Токио относительно Владивостока. По окончании этих наблюдений Давидсон, согласно данной ему раньше инструкция, продолжал свое путешествие дальше кругом света и изучил ирригационные сооружения в Китае, Индии, Египте и Италии.