Игорь Забелин - Встречи, которых не было

Всего вреднее в таких вопросах бездоказательность. Перейдем теперь к последовательному изложению событий. Мореплаватель Витус Беринг возглавлял две экспедиции — Первую Камчатскую и Вторую Камчатскую. Начнем с Первой, той самой, во время которой бот «Св. Гавриил» прошел мимо бухты Угольной.

Первая Камчатская экспедиция была послана поличному указу императора Петра Первого. Организация ее имеет свою длинную и небезынтересную предысторию, но мы подробно останавливаться на ней не будем. Выясним лишь причины, побудившие Петра Первого отправить экспедицию в столь отдаленные края.

Петр Первый стремился к всемерному развитию торговли. В частности, он был совсем не прочь установить прямые торговые отношения с Индией, которые сулили немалую выгоду. Но западные торговые пути в Индию давно контролировались другими державами, конкурировать с которыми Россия не могла. Иное дело, если бы удалось найти восточный путь в Индию и Китай вдоль берегов Азии, открыть так называемый северо-восточный проход, который безуспешно искали многие выдающиеся мореплаватели, в том числе и Виллем Баренц…

Но тут помимо чисто практических трудностей вопрос упирался в одну из сложнейших географических проблем XVI–XVIII веков: соединяется Азия с Америкой или нет?.. Если соединяется, то морской путь из устья Двины в Китай не проложишь, как советовал сделать это царский спальник Федор Степанович Салтыков. А вот если между материками существует пролив… Короче говоря, выяснить это было бы очень полезно не только для науки, но и для государства. Вот почему Первая Камчатская экспедиция состоялась.

Но любопытно, что в тот год, когда смертельно больной император собственноручно писал инструкцию для экспедиции, уже многие знали, что пролив между Азией и Америкой существует. Более того, Петр Первый сам имел карту, на которую был нанесен этот пролив. Очевидно, Петр не решился довериться этой карте, к чему у него имелись основания. Но тут мы должны сделать небольшое отступление.

На многих географических картах пролив, отделяющий Азию от Америки, — его называли Анианский — появился задолго до того, как был в действительности открыт. Анианский пролив придумал — буквально придумал — итальянский картограф Гастальди в 1562 году. Он же назвал его Анианским. Никаких разумных оснований для нанесения этого пролива на карту у Гастальди не было. На некоторых других своих картах он изображал Азию соединенной с Америкой. Но эта картографическая «утка» совпадала с горячим желанием и ученых, и мореплавателей найти северо-восточный проход, ведущий к богатейшим странам Южной Азии, и поэтому ей охотно, бездумно поверили.

Однако после 50-х годов XVII века в литературу проникают уже совершенно достоверные, основанные на фактах сведения о проливе между Азией и Америкой. Они исходили от людей, так или иначе связанных с Сибирью, местные жители которой в ту пору говорили об этом проливе как о чем-то совершенно очевидном. Так, католический патер Юрий Крижанич, за интриги высланной из Москвы в Сибирь и проживший там пятнадцать лет (с 1661 по 1676 год), в своей книжке «История Сибири» определенно утверждал, что русскими доказана возможность сквозного плавания вдоль северных и восточных берегов Азии. В атласе Ремезова, законченном в 1701 году, указан свободный морской путь из устья Колымы до Камчатки и даже Амура. Плененный под Полтавой швед Страленберг провел в Сибири тринадцать лет (до 1722 года) и составил за это время три карты Сибири, одну из которых преподнес Петру Первому. Вернувшись на родину, он опубликовал книгу и приложил к ней карту. На этой карте Против устья реки Индигирки сделана следующая надпись: «Отсюда русские, пересекая море, загроможденное льдом, который северным ветром пригоняет к берегу, а южным отгоняет обратно, достигли с громадным трудом и опасностью для жизни области Камчатки», то есть прошли проливом, отделяющим Азию от Америки. В Петербурге рукописной картой Страленберга пользовались иностранцы; вскоре в Западной Европе появились карты, основанные на его материалах.

«Таким образом, — совершенно справедливо заключает академик Л. С. Берг, — ко Времени Первой Камчатской экспедиции Беринга (1725–1729 гг.) не только в Сибири, но и в Западной Европе было уже хорошо известно, что Азия не соединяется с Америкой» («Открытие Камчатки и экспедиции Беринга». М.-Л., 1946).

Но может быть, сам Беринг по какой-то случайности не знал об этом?.. Знал. На пути к Тихому океану он летом 1725 года писал из Енисейска в одном из своих «представлений», что разрешить вопрос о соединении Азии с Америкой можно было бы с меньшим «коштом», издержками, если плыть не с Камчатки на север, а из устья Колымы на восток к реке Анадырь, впадающей в Тихий океан, потому что там «пройти всемерно возможно, о чем новые Азийские карты свидетельствуют, и жители сказывают, что прежь сего сим путем хаживали».

Всеми этими сведениями о северо-востоке Азии картография и вообще наука обязана в первую голову Федоту. Алексееву Попову, а также Семену Дежневу. Витус Беринг ехал открывать уже открытое и знал это.

Имело ли смысл при таких условиях все-таки посылать экспедицию?.. Безусловно, потому что хоть о проливе и знали, но в целом картографический материал был очень противоречив, и истину трудно было отличить от фальши, потому что не было никаких письменных свидетельств о плаваниях (отписки Дежнева в то время еще не нашли), потому что отсутствовали географические сведения о проливе. Так что Петр Первый поступил вполне логично, не доверившись карте Страленберга.

Но почему Витус Беринг встал во главе такой экспедиции?.. Чтобы ответить на этот вопрос, познакомимся, с некоторыми фактами из биографии прославленного мореплавателя.

Витус Беринг родился в 1681 году в Дании, в городке Хорсенсе. Юношей он совершил плавание на голландском корабле в Ост-Индию, и это обстоятельство сыграло решающую роль в его жизни. В 1703 году он вернулся в Амстердам, и там молодого моряка завербовали на русскую службу. В России Беринг возил лес на остров Котлин, где строилась «фортеция» Кроншлот (будущий Кронштадт), командовал дозорным кораблем, следившим за действиями шведов, участвовал на двадцатипушечной шняве в Прутском походе Петра, затем был переведен в Балтийский флот, сражался со шведами; постепенно его повышали в чинах и переводили на все более и более крупные военные корабли. Очевидно, служил Беринг добросовестно, но о его заслугах и личных качествах можно судить по следующему факту, После окончания Северной войны он в отличие от многих других офицеров не был повышен в чинах. Беринг обиделся и подал в Адмиралтейств-коллегию прошение об отставке, которая немедленно была приняла. 10 марта 1724 года Беринг уже получил паспорт на выезд в Данию, но минула весна, затем лето, а Беринг все не уезжал из Петербурга на родину.