Бенгт Даниельссон - Бумеранг

Вернувшись в Европу летом 1951 года, Флоренс Раттер вскоре устроила выставку в Англии, затем в Голландии. Критики очень хвалили картины, восхищались дарованием их авторов. Миссис Раттер сообщила о достигнутом в Перт и попросила прислать еще картины. Однако полученный оттуда ответ был немногословным и уклончивым, а картин больше не поступало. Окольными путями она в конце концов узнала, что Керролапская школа закрыта, и мальчики разъехались.

Что же произошло?

Очень просто: в пертском Управлении по делам аборигенов никто не верил в будущее одаренных ребят. Чиновники посчитали идеи англичанки нелепой причудой и, как только она уехала, поспешили забыть о своем обещании. Правда, энергичные действия миссис Раттер побудили их вызвать из резервации троих наиболее талантливых воспитанников; двоих определили рассыльными в управлении, третьего отдали в ученики-маляры в департамент общественных работ. Всем троим предложили вечерами учиться на курсах, готовящих художников-рекламистов. Не совсем так Флоренс Раттер представляла себе заботу об одаренных мальчиках. Им было всего по тринадцати лет, и, очутившись в большом городе, они чувствовали себя одинокими и заброшенными. Уже через несколько месяцев все трое куда-то исчезли. В управлении сочли этот своеобразный эксперимент достаточно ясным свидетельством того, что дети аборигенов не способны быть художниками, и сделали свои выводы: запретить школьникам Керролапа рисовать в свободное время! И послали им мячи, биты, боксерские перчатки — пусть выкинут дурь из головы и займутся более полезными увлечениями. Ребята не возражали против спорта, но почему-то заметно приуныли, учение пошло хуже. Чиновники решили, что во всем виноват Ноэль Уайт. В один прекрасный день ему сообщили, что он переводится в другое место, а Керролапская школа закрывается.

Детей поменьше разместили по миссионерским школам, старших (в том числе художников) выпустили из резервации на все четыре стороны. У кого были родичи, поселились с ними, другие поступили работать в поместья, несколько человек стали бродягами. Сейчас точно известно местонахождение единственного юного художника. Этот бедняга в тюрьме: решив отомстить обществу, он изрубил топором чью-то автомашину. В Керролапе без успеха пытались организовать сельскохозяйственное училище, а в 1952 году все здания были переданы миссионерам, которые переименовали поселок в Меррибенк. Видно, их смутило, что Керролап означает «потерянные души»…

конце апреля прекратились тропические ливни в северной части Австралии. Это значило, что в ближайшие месяцы мы сможем без особых затруднений разъезжать по огромной Северной Территории, единственной части Австралии, где нам еще не удалось побывать. Но как туда попасть? Задолго до приезда в Западную Австралию я начал подозревать, что шоссе, соединяющее этот штат с севером, может оказаться довольно скверным. Однако действительность приготовила мне сюрприз похуже: большая часть шоссе существовала только на карте! Я долго отказывался верить этому, но, побеседовав с десятком фермеров, правительственных чиновников, землемеров и других лиц, знающих северную часть штата, убедился, что премудрые австралийские картографы еще раз подвели меня.

Я сказал одному зоологу из местного университета, что служащий «Дома Австралии» в Лондоне заверил меня, будто нет ничего проще, как объехать вокруг Австралии на машине. Мой собеседник чуть не умер со смеху.

— Должно быть, этот служащий подразумевал гонки «Редекс», — объяснил зоолог. — Действительно, раз в год устраивают автомобильные гонки вокруг всей Австралии, и отдельные участники добираются до цели. Но на что похожи к этому времени их машины! И большая часть их застревает как раз на границе Западной Австралии и Северной Территории. Я хорошо знаю те места, участвовал во многих научных экспедициях. Там песок и низкие горные гряды, иссеченные множеством лощин. У нас были «лендроверы» и специальное снаряжение, и то мы сплошь и рядом попадали впросак. Будь у вас машина с повышенной проходимостью, да если бы вы могли рассчитывать на бензозаправочные станции и автомехаников, которых на время гонок размещают по этапам, я бы, возможно, посоветовал вам интереса ради сделать попытку. Но без обслуживания, да еще с фургоном на буксире!.. Дальше Порт-Хедленда не проедете. К тому же в следующем месяце на островах Монте-Белло у северо-западного побережья будут испытывать новую атомную бомбу, так что вся область закрыта.

Я знал, что иногда удается проехать на машине в Северную Территорию из Южной Австралии напрямик по компасу и что туда ведет скотогонная дорога с побережья Квинсленда. Но перед самым выездом из Аделаиды меня предупредили, что эти пути, которые и в хорошую-то погоду недоступны для обычных автомашин, теперь перерезаны наводнением. А другой дороги даже на карте не было. Правда, Перт связан авиалинией с Дарвином на севере, однако машину и фургон в самолет не погрузишь, а без них мы в тамошней глуши далеко не уедем. В пароходстве нам сказали, что все места на судах, идущих в Дарвин, забронированы на год вперед, к тому же суда автомобилей не перевозят. Оставался последний шанс — так называемый афганский экспресс до Алис-Спрингса, который ходит по единственной железной дороге, связывающей юг с Северной Территорией. Название поезда — пережиток тех времен, когда сообщение с Северной Территорией осуществляли афганские погонщики верблюдов [25] Афганцы впервые появились в Австралии в 1860-х гг. в качестве погонщиков верблюдов и проводников караванов. Хотя число афганцев никогда не превышало 400 (в 1901 г.), они сыграли важную роль в деле освоения пустынных и засушливых областей Центральной и Западной Австралии. В частности, афганцы в 1871–1873 гг. доставляли на верблюдах пищу и материалы строителям трансконтинентальной телеграфной линии, которая пересекла Австралию с севера на юг, были участниками многих исследовательских экспедиций. Незначительное число афганских семей сохранилось в Австралии до настоящего времени. . Железная дорога начинается в Аделаиде. Значит, надо возвращаться через Нулларборскую равнину… Впрочем, нас это не очень пугало, мы уже знали дорогу. И я с трепетом приступил к изучению таинственной загадки, именуемой австралийскими железными дорогами.

Во второй половине прошлого века, когда в Австралии начали строить железные дороги, штаты были еще совершенно самостоятельны. Чтобы ограничить торговлю рамками своих границ, каждый штат ввел свою ширину колеи. В Новом Южном Уэльсе избрали нормальную колею, то есть тысяча четыреста тридцать пять миллиметров, а в Квинсленде узкую (1067 миллиметров), в Виктории, наиболее богатом штате, широкую (1600 миллиметров). Казалось бы, на этом исчерпаны все возможные варианты, но в Южной Австралии придумали особо узкую колею, семьсот шестьдесят два миллиметра, и перешли на тысячу шестьдесят семь миллиметров, когда оказалось, что на игрушечных рельсах поездам трудно удерживать равновесие.