Федор Талызин - Под солнцем Мексики

К сожалению, мое восхищение музеем восковых фигур в Мехико под конец осмотра оказалось испорченным. У самого выхода передо мной предстала за стеклом сцена человеческого жертвоприношения. Этот дикий эпизод — дань экзотике. Страшил он зрителя потрясающим реализмом. Сюжет скульптор заимствовал у фрески, выбитой древним камнетесом на боковой поверхности огромного каменного жернова, обнаруженного недавно археологами в самом центре современного Мехико. На фреске воспроизводилась сцена человеческого жертвоприношения. Этот камень — своего рода мексиканское «лобное место». Жернов я увидел в столичном музее. На нем выбиты желобки для стока крови и барельефы.

За стеклом музея стоит на одной ноге (вторая согнута в колене) жрец, сильно напоминающий танцующего шамана. Лицо его искажает безумный экстаз. Юная и прекрасная танцовщица лежит поверженная возле ног старика. Рядом валяется ее бубен. Жрец держит в высоко поднятой руке только что вырванное из груди женщины сердце. В другой он сжимает обоюдоострый кинжал с овальными лезвиями. Из растерзанной груди танцовщицы течет кровь. Вокруг нее краснеют сгустки крови…

— Но послушайте, как же можно показывать такое? — обращаюсь я возмущенно к врачу-мексиканцу. — Ведь тут бывает много подростков, детей! И позволять им созерцать такое зверство! Непостижимо.

— Э, — отмахивается он, — чтобы быть логичным, следовало бы запретить и бой быков. А в Мехико почти каждое воскресенье бой быков проходит не на арене, а под открытым небом, на улице. Пикадоры терзают пиками быков, колют их шпагами, кровь течет ручьями, обезумевшие от боли животные мечутся, а публика ревет от восторга. Наконец появляется матадор, закалывает быка, пронзая его сердце шпагой. Снова овации. И все это на глазах юношей и подростков. Они пробираются сюда любой ценой. За одну корриду матадоры убивают до шести быков. Кстати, у меня есть билет, если хотите, завтра…

— О нет, — спешу я отказаться, — благодарю вас. Это было бы чересчур сильным испытанием для моих нервов. На протяжении двух дней подряд столько убийств и крови. Боюсь, что сегодня мне не удастся заснуть. Все будет сниться танцовщица с вырванным сердцем.

— Пожалуй, вы правы! — соглашается мой гид-проводник.

Как ни интересен Мехико с его многоэтажными зданиями, друзья решают показать мне Теотуакан — древний город ацтеков, построенный во II–VIII веках нашей эры. Покинув столицу, мы преодолеваем унылый 40-километровый путь к развалинам. Они раскинулись на площади около семнадцати квадратных километров. Сейчас здесь нет жилых построек. От прежних сооружений сохранились только две гигантские пирамиды — шестидесятиметровая пирамида Солнца и чуть меньшая пирамида Луны. Они выражают суровый дух индейского искусства.

Все четыре плоскости пирамиды Солнца уложены относительно небольшими камнями из вулканической пемзы. На вершину пирамиды можно взобраться по лестнице. Но сделать это не легко: подъем немилосердно крут, ступеньки высоки и неудобны. У самой вершины они исчезают, и взбираться приходится, цепляясь за камни. Зато с верхней площадки открывается широкая панорама окрестных гор.

По соседству с пирамидами расположен музей. В нем выставлены предметы, найденные при раскопках возле пирамид. Меня интересуют грозные фигуры змей с огромными зубами и раздвоенным языком, с телом, покрытый грубым подобием перьев. Самая крупная базальтовая скульптура пернатой змеи из найденных в мексиканской долине достигает в диаметре сорока сантиметров.

Скульптуры змей я видел во многих музеях Мехико. История сохранила легенду, объясняющую причину преклонения древних обитателей страны перед змеей и птицей.

Последней и наиболее могущественной цивилизацией на этой территории было государство ацтеков. В XIII веке этот воинственный народ двинулся с севера страны в поисках земель, благоприятных для земледелия. Долго длился этот поход, пока наконец на берегу озера Тескоко ацтеки не увидели орла, терзающего змею. По предсказанию богов, это был знак обетованной земли. Здесь, на месте теперешней столицы Мексики, в 1325 году был основан город Теночтитлан.

Искусство ацтеков носит на себе отпечаток их религии. Ацтеки развили и довели до завершения идею о мироздании, как о единстве и равновесии двух противоположных начал — жизни и смерти. Нарушение этого равновесия по представлению ацтеков должно было привести к космическим катастрофам, угрожающим существованию людей. Чтобы избежать этих катастроф, нужны были бесконечные человеческие жертвоприношения. Эта идея нашла образное воплощение в изображении страшной ацтекской богини жизни и смерти Коатликуэ. Вместо головы у нее череп. Одежда состоит из сплетающихся клубков змей. Богиня обладает четырьмя руками.

Притягательная сила пирамид — свидетелей далекого прошлого — настолько велика, что, несмотря на усталость, мы бродим среди них до вечера. Но к сожалению, пора возвращаться.

Эти пирамиды — след исчезнувшей древней цивилизации — обнаружены случайно. Еще недавно их покрывал многометровый слой земли и никто не подозревал об их существовании.

Теперь пирамиды восстановлены и снова владычествуют над окрестным ландшафтом.

Нас, привыкших к высоте небоскребов, к колоссальным зданиям городов, не так-то просто удивить масштабностью сооружений. Поражают глаз и воображение замечательные пропорции и простота пирамид, как бы возносящихся к небу.

Соборы, построенные позже испанцами вместо разрушенных индейских храмов, чужды этим сухим, выжженным, пустынным долинам, усеянным камнями, где кое-где встречаются кактусы и одинокие деревья, искривленные ветрами… Этому ландшафту как нельзя лучше отвечают гигантские каменные пирамиды с их простотой и законченностью линий, повторяющие своими очертаниями далекие горы.

Древние индейцы не упрятывали своих идолов — богов в темный сумрак храмов. Они ставили их под открытым небом, огромных и могучих. Как и они сами, их «боги» не боялись ни палящего солнца, ни ясного неба. Это были сильные свободные «боги» мужественных, свободолюбивых людей. Каменные идолы не всегда отличались красотой, но всегда — мощностью.

В Национальном музее антропологии в Мехико я увидел скульптуру Шочипилли — бога искусства и радости, высеченную из цельной глыбы красного камня. Застывший в напряженной позе с восторженным выражением лица каменный бог ацтеков казался воплощением творческого экстаза. На его скрещенных ногах и простертых руках разбросаны чашечки цветов. Глаза устремлены к небу, рот полуоткрыт. Такой бог искусства мог быть создан лишь у народа, для которого идея прекрасного была неразрывно связана с идеей внутреннего содержания людей. Скульпторы умели передавать сложные движения, знали анатомию человека и животных.