Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

Празднества, религиозные братства и причудливые формы благочестия занимают очень много времени. В этой жаркой стране, где ум возбужден сильнее, чем в умеренном климате, я видел на Страстной неделе кающихся в масках, влачащих цепи по улице, с терновыми ветвями на ногах и пояснице, и получающих при каждой остановке, у врат храма или часовни, несколько ударов плетью. Они стремились к религиозному очищению с такой же суровостью, как и индийские факиры [136] Индуистские или мусульманские странствующие монахи. Первые иногда выступают в качестве фокусников, в связи с чем европейцам чаще знакомо лишь это значение слова «факир». .

Сейчас эти обычаи, более рассчитанные на то, чтобы пробудить восторженность, а не истинное благочестие, находятся под запретом архиепископа Манилы. Однако очевидно, что некоторые исповедники продолжают призывать к ним, даже если более и не предписывают их.

Монашеский уклад еще больше ослабляет душу этих людей, кого климат и отсутствие потребностей уже сделали ленивыми, убеждая их, что земная жизнь — лишь переход в лучший мир и что земные блага бесполезны. Это положение усугубляется невозможностью продать плоды земли с выгодой, которая вознаградила бы за труд.

Как только местные обитатели получили количество риса, сахара и овощей, достаточное для их пропитания, все остальное не представляет для них никакой ценности. При таких обстоятельствах сахар стоит менее одного су за фунт, а урожай риса остается несобранным. Я полагаю, что даже самому непросвещенному обществу было бы трудно придумать более абсурдную форму правления, чем та, которая господствует в этих колониях свыше двух столетий.

Порт Манилы, который должен быть порто-франко и открыт для всех стран, до недавнего времени был закрыт для всех европейцев и открыт лишь для некоторых магометанских стран, армян [137] В XVII–XVIII вв. армянские купцы (в основном родом из Персии) активно торговали в Индии и Юго-Восточной Азии. и португальцев из Гоа. Губернатор наделен самой деспотической властью. Судьи, которые должны смягчать ее, лишены полномочий, чтобы противодействовать чиновникам испанского правительства. Губернатор обладает если не правом, то возможностью принять или изъять любой груз иностранцев, которых стремление к прибыли приводит в Манилу и которые не подвергали бы себя опасностям, если бы не верили в большие барыши, для покупателей, по правде говоря, разорительные.

Здесь отсутствуют любые свободы. Инквизиторы и монахи надзирают за совестью, судьи и чиновники — за частной жизнью, и губернатор — за самыми невинными поступками. Обычная беседа или прогулка в глубь острова — все относится к его юрисдикции. Эта прекраснейшая страна в мире — несомненно, последняя, где захотел бы жить свободный человек.

Я встречался в Маниле с честным и достойным губернатором Марианских островов мсье Тобиасом, чрезмерно прославленным ради собственных интересов аббатом Рейналем [138] Гийом Рейналь (1713–1796) — французский историк и социолог, священник. В «Философской и политической истории учреждений и торговли европейцев в обеих Индиях» (1770) он изобразил Мариано Тобиаса идеальным колониальным правителем, в целом, однако, очень негативно отзываясь об испанской колониальной системе. . Я видел, как его преследовали монахи, которые настроили против него его же жену, выставляя его безбожником. Она потребовала развода с этим так называемым нечестивцем, и все фанатики аплодировали ей.

Мсье Тобиас — подполковник гарнизона Манилы и признан лучшим офицером страны. Тем не менее губернатор приказал, чтобы основная часть его жалованья, довольно значительного, удерживалась в пользу его набожной жены, а ему выплачивалось лишь двадцать шесть пиастров в месяц, на пропитание его собственное и его сыновей. Этот храбрый военный, доведенный до отчаяния, ожидал удобного случая, чтобы бежать из колонии и потребовать справедливости.

Есть очень мудрый закон, к сожалению не действующий, который должен умерять чрезмерную власть губернаторов. Он позволяет каждому гражданину предъявлять иск против бывшего губернатора его преемнику. Однако последний заинтересован в том, чтобы во всем оправдать своего предшественника, и гражданин, осмелившийся на это, лишь подвергается новым и еще более грубым притеснениям.

Здесь придерживаются самых возмутительных знаков отличия. Для каждого звания установлено допустимое число лошадей, заложенных в коляску. Кучера должны пропускать вперед тех, у кого больше лошадей, и прихоть чиновника аудиенсии может задержать позади его коляски всех, кто имел несчастье ехать по той же дороге, что и он.

Тем не менее столь многочисленные пороки этой формы правления и все вытекающие из них злоупотребления не смогли полностью уничтожить преимущества климата. Крестьяне все равно выглядят довольными, чего не скажешь о большинстве европейских деревень. Их дома очень уютны в тени фруктовых деревьев, плодоносящих без какого-либо ухода. Налог, который платит каждый глава семьи, очень умерен и составляет не более пяти с половиной реалов, включая церковную подать, которую взимает государство. Все епископы, каноники и приходские священники получают жалованье от государства, однако они имеют побочные доходы с прихожан, которые восполняют скудость их заработка.

Ужасное бедствие случилось несколько лет назад, которое грозило уничтожить остатки благополучия. Речь идет о налоге на табак. У народа страсть к курению этого наркотика столь неумеренна, что нет такого времени дня, когда можно было бы увидеть мужчину или женщину без сигары [139] Маленький сверток табака, предназначенный для курения без помощи трубки. ( Примеч. фр. редактора ). См. также пояснение на с. 32, в гл. V очерка Э. Скотта «Жизнь Лаперуза» (примеч. № 18). во рту. Даже дети, едва покинул колыбель, заражаются этой привычкой.

Табак острова Лусон — лучший в Азии. Каждый разводит его рядом с домом для собственного употребления, и небольшое число иностранных судов пользуется разрешением заходить в порт Манилы и перевозить табак во все уголки Ост-Индии.

Недавно был издан запретительный закон, согласно которому табак изымался у каждого частного лица и его выращивание ограничивалось плантациями, возделываемыми в пользу государства. Была установлена цена в половину пиастра за фунт. И хотя потребление этого продукта значительно уменьшилось, дневной оплаты труда работника не хватает, чтобы приобрести то количество табака, которое ежедневно выкуривает его семья.