Рафаэль Жерусальми - Братство охотников за книгами

Один из инквизиторов поднялся с места. Приближаясь, он рассеянно перелистывал страницы толстой книги. Подойдя к креслу, захлопнул фолиант и в отсвете пылающих углей показал его сначала своим приятелям, затем Федерико. На переплете был вытеснен герб Медичи, окруженный девизом, написанным по-древнееврейски. Знакомое мерцание позолоты придало сил охотнику за книгами. Он уцепился за этот золотой свет, как утопающий за соломинку. Монах плюнул на герб. С трудом переводя дыхание, Федерико услышал металлический звук: палач сунул в пылающие угли железный прут с крестообразным клеймом на конце.

Архиепископ Анджело вытянул руку, чтобы посетитель смог поцеловать кольцо с массивным сапфиром, затем безвольно опустил кисть на вышитую подушечку подлокотника. Процедив сквозь зубы приличествовавшее случаю благословение, он осведомился о здоровье Пьеро ди Козимо Медичи, удивляясь, что тот прислал сына, а не явился лично, чтобы заняться столь важным делом. Лоренцо рассыпался в банальных извинениях, объясняя, что вследствие кончины Франческо Сфорца его отец должен обеспечить быструю передачу власти, дабы защитить интересы обоих семейств, Сфорца и Медичи: морская торговля и контроль над генуэзским портом, миланские мануфактуры и различные отделения торговых фирм, которыми они владели совместно.

Архиепископ предложил юноше сесть поближе. Мягко прикоснувшись к его руке, отчего молодому человеку стало неловко, он начал расспрашивать его о Флоренции. Лоренцо терпеливо отвечал. Он не решался ни первым завести разговор о делах, которые привели его в Рим, ни высвободить руку из цепких пальцев прелата. Анджело, поддерживая молодого человека под локоть, увлек его в библиотеку. Лоренцо опасался, как бы знаки внимания не сделались более настойчивыми. Войдя в помещение, снизу доверху заполненное книгами, архиепископ указал на сочинение, лежавшее отдельно от других, на круглом одноногом столике. Лоренцо сразу узнал позолоченный герб своего семейства и окружавшие его каббалистические знаки. Вне всякого сомнения, это был экземпляр из личной коллекции деда. С юных лет Лоренцо видел, как Козимо Медичи с любовью перебирает свои книги, однако значения этой эмблемы не знал. Священник объяснил ему: такой, по меньшей мере странный, знак украшал книги флорентийского книготорговца Федерико Кастальди. На них папской цензурой был наложен строгий запрет.

Из милосердия, а также из уважения к памяти Козимо Медичи можно было бы закрыть глаза на этот грех. К несчастью, инквизиция недавно обнаружила заговор иудеев против христианства. Вышеупомянутый Федерико Кастальди арестован и в настоящий момент подвергается пытке. Следователи подозревают, что он находится на содержании некоего таинственного братства, обосновавшегося в Иерусалиме. Если он признается, Медичи окажутся замешаны в это гнусное дело. Тем более что пользующийся их покровительством Марсилио Фичино регулярно заказывал книги у этого самого Федерико. На многих приобретенных им сочинениях стоят знаменитые гербы с древнееврейским девизом — девизом заклятых врагов Рима. Разумеется, процесс будет иметь такой резонанс, что Церкви придется занять определенную позицию и продемонстрировать твердость при вынесении приговора. Фичино рискует оказаться на костре, а его сообщники будут отлучены от Церкви.

Лоренцо пытался сохранить хладнокровие, он лишь нахмурил брови, но обмануть прелата не удалось. От монсеньора не ускользнула тревога гостя, и он решил смягчить тон. Не желая пачкать благородное имя Медичи, он задумал передать пленника флорентийским властям, с тем чтобы они сами продолжили допрос и публично выступили в защиту веры. Это доказательство преданности убедит инквизиторов не заключать под стражу Фичино, иначе у его высокопоставленных меценатов будут серьезные проблемы.

Неприкрытые угрозы не запугали Лоренцо. Он знал, что архиепископ ждет платы за свое заступничество. Придется его чем-нибудь одарить. Но и Ватикан нужно будет вознаградить. Папа, весьма довольный, что держит Медичи за горло, наверняка потребует немало. И в самом деле, Анджело заявил, что его святейшество не удовольствуется деньгами. Оказывается, с давних пор иудеи владеют документом, место которого, по мнению папы, в Риме. Речь идет о подлинной записи беседы Иисуса с первосвященником Анной перед тем, как тот передал Его первосвященнику Каиафе, а Каиафа — Понтию Пилату. В те несколько часов, проведенные в доме Анны, Христос произнес речь в защиту еврейской общины. Взяв на Себя полную ответственность за Свои действия, Он спас народ от страшных репрессий. Но помимо этого, Иисус продиктовал Анне Свою последнюю волю, что-то вроде завещания. Оно стало последним посланием Христа, обращенным к Его братьям — людям.

Крестоносцы и тамплиеры неоднократно пытались завладеть этим текстом, они вдоль и поперек обыскивали Иерусалим, брали заложников, угрожали предать иудеев огню и мечу. Все было тщетно. Церковь даже рассматривала возможность вернуть некоторые детали убранства Храма, увезенные Титом в Рим, дабы отпраздновать победу над иудеями. Но до сих пор Ватикан не знал, с кем именно вести переговоры. У рассеянных по свету, раздробленных на множество мелких общин иудеев не было ни короля, ни министров. И вот теперь наконец представился случай договориться с людьми, способными принимать решения. Палестинские охотники за книгами, коль скоро они действуют против Рима, являются представителями враждебного лагеря, с которыми можно начать переговоры. А главное, что их единомышленники, Медичи, всем хорошо известны, при их содействии стороны могут поладить.

Лоренцо сомневался, что Иерусалим согласится заплатить столь высокую цену и помочь знаменитым союзникам выйти из затруднительного положения. В конце концов, Медичи достаточно могущественны и выпутаются сами. Отношения между Римом и Флоренцией всегда были непростыми, порой весьма натянутыми, но никогда — открыто враждебными. Лоренцо задавался вопросом, почему архиепископ решил разыграть именно эту карту. Неужели папский престол вдруг почувствовал силы для наступления? Или же, напротив, ощутил угрозу и решил прибегнуть к шантажу?

Молодой человек преклонил колени и пообещал в скором времени вернуться с ответом. Прощаясь, прелат запечатлел на лбу юноши поцелуй.

В сопровождении двух послушников Лоренцо шел по длинному коридору к выходу из дворца. Он думал о книготорговце и молился о его стойкости. Он всегда чувствовал, что между его дедом и Федерико существует тайное соглашение. Еще совсем ребенком он, смирно сидя в углу большой библиотеки, слушал их долгие разговоры. Рассматривая книги, мужчины забывали о его присутствии. Властный Козимо говорил мягким, почти детским голосом. При виде каждого переплета старик радовался, изумлялся любому завитку в рукописи, вслух декламировал отрывки из «Илиады» или «Басен» Эзопа, с восторгом описывал детали гравюры. Он знал, что внук слушает, наблюдает, но делал вид, будто не замечает его. Он хотел передать свою страсть Лоренцо, не навязывая ее, постепенно и осторожно заманивал его в чудесный мир чернил и бумаги. Порой Козимо и Федерико понижали голос, о чем-то тихо шептались, внезапно становясь серьезными. Посещения книгопечатника были окружены тайной, волшебством. Иногда Федерико пропадал на много месяцев. Получив известие о его возвращении, Козимо радовался. Бросив все дела, он шел встречать торговца и торжественно шептал на ухо внуку: «Он прибыл со Святой земли!»