Александр Усовский - Кровавый Дунай

— Нет. Просто речной теплоход, он не уточнял названия.

— Понял. Ладно, если вдруг будет такая возможность — спроси у этого твоего приятеля, Лайоша, где будет дислоцироваться зондеркоманда «Глатце». Если спросит, зачем тебе это…

Имре улыбнулся.

— То я скажу — вернуть чемодан. Обер-лейтенант Тегетхофф действительно забыл свой чемодан в багажнике нашей «испано-сюизы».

— Ну вот и прекрасно. Сегодня уже не стоит беспокоить твоего друга, а завтра…

Имре пожал плечами.

— Другом он мне никогда не был. Но и врагом тоже, так что не вижу причин ему отказать мне в помощи.

— Хорошо, так и договоримся. Кстати, а что дальше с твоей военной службой?

Имре хмыкнул.

— Ничего. Я же сказал — с этой войной я не хочу иметь ничего общего. Я в отпуске по болезни, когда Советы займут Будапешт — стану на учёт, как бывший офицер Кирайи Гонведшега [36] Király Honvédség, наименование армии Венгрии 1926–1945 гг. … Ну, или как там надо будет оформить свой статус?

— Скорее всего, придется какое-то время побыть в лагере для военнопленных.

— Ну, значит, побуду военнопленным. В Сибирь же венгерских пленных угонять не станут?

— Не думаю. Война скоро кончится, нет смысла вас возить туда-сюда, лишние расходы.

— Ну, вот и я об этом.

Уже стемнело, когда в кухонную дверь постучали. Это был условный стук, и Савушкин, открыв засов и увидев на пороге своих разведчиков, проворчал:

— Где вас черти носят…

Котёночкин, стянув с плеч насквозь мокрое пальто, с трудом стащив с ног промокшие вдрызг ботинки и избавившись от пропитанных водой носков — облегчённо вздохнул и ответил:

— Командир, не журысь. Все ближние мосты обошли — Сечени, Эржебет и Франца-Иосифа. До моста Маргит не дошли, да это и не нужно — его ещё в ноябре взорвали, как сказал некий Йожеф Надь, с которым я случайно разговорился — по ошибке, вместе с людьми. Наполовину, правда, но тем не менее. Погибло уйма народу, не то шестьсот, не то семьсот человек — в общем, движение по этому мосту закрыто. А остальные…

— Нет никаких сапёрных проводников. — добавил, как отрубил, Некрасов. И продолжил: — Всё облазили, вдоль и поперёк. Телефонные кабели перерезали — так, для порядка, шоб хоть какая польза от наших лазаний была — а сапёрных, какие к зарядам идут — не нашли. Или немцы их закопали, что вряд ли, или под водой пустили, что вообще не может быть…

Савушкин кивнул.

— Я так и думал. Вернее, пока вы по набережным гуляли — у меня тут одна любопытная встреча произошла. С немецким моряком.

— С моряком? — удивился Котёночкин.

— Так точно. Я его разговор с начальством подслушал, и он мне очень не понравился. Про какие-то торпедные мины, про шаровые мины, про какие-то зондеркоманды… В общем, думаю я, что немцы, учтя печальный опыт этого моста, как его… Котёночкин, как его?

— Маргит.

— Этого случайно подорванного моста — будут рвать опоры мостов с реки. Подведя к ним морские мины. Заряд которых на линкор рассчитан, и ей опору моста снести — плюнуть и растереть…

— Вот суки… — угрюмо бросил Некрасов.

— Ещё и какие… И думается мне, что рвать эти мины немцы будут без всякого уведомления венгров. Так что наша задача — найти логово этих водоплавающих взрывников… А пока давайте вниз, там поужинаем и обсудим наши дела — негоже в них посвящать хозяев. Как раз Костенко кулеш сварганил…

После ужина Савушкин велел радисту включить приёмник — всегда полезно знать, что творится в мире и его окрестностях.

В мире царили спокойствие и порядок. Войска Второго Украинского продолжали вытеснять немцев в междуречье Ипеля и Грона, подтвердились слова Веры Антоновны о падении Сентендре. Третий Украинский занял южный район Будапешта Келенфёльд — от которого до улицы Тигриш меньше пяти километров… Наступление немцев в Бельгии, судя по всему, провалилось — им даже не удалось дойти до Мааса, не говоря уж — захватить на нём мосты… Главная квартира фюрера как-то сбавила обороты, фанфары поугасли. Сквозь зубы признала остановку наступления в Арденнах.

Лейтенант, послушав венгерские станции и покачав головой — дескать, ничего путного, пустая трата времени — обернувшись к Савушкину, спросил:

— Товарищ капитан, а как мы будем искать логово этих немецких моряков? Тут военных в морской форме хватает, у венгров была Дунайская флотилия…

Савушкин вздохнул.

— Пока не знаю. Имре обещал поспрошать у знакомцев своих, но это так, на удачу… Но если исходить из чистой логики — то где-то вблизи реки.

Лейтенант покачал головой.

— Тут у реки домов — года не хватит все проверить.

Савушкин кивнул.

— Согласен. Тупик, Володя. Языка взять? Где его искать? Поймаем какого моряка, а окажется — он писарь в штабе венгерской флотилии, и все риски — псу под хвост… А те диверсанты, что под командой этого Тегетхоффа ходят — в армейском… или вообще по гражданке. Не, мало установочных данных. Иголку в том стогу куда проще найти…

Котёночкин, подумав, спросил осторожно:

— А лоцманская служба на Дунае есть, как вы думаете?

— Ну а как же? Река серьезная, судоходная, сложный рельеф дна, мосты, опять же… Обязательно есть!

— Ну так может там поспрашиваем?

— Ты думаешь, немецкие диверсанты туда с запросом о картах донного рельефа Дуная могли обращаться?

— Вроде того…

Савушкин покачал головой.

— Маловероятно. Скорее уж в штабе венгерской флотилии могли попросить, всё ж коллеги… Нет, тут у нас одна надежда — на Имре.

— Ну а нам что делать?

— Затаиться и не светиться. Новый год, кстати, встретим, как люди — хоть и в бомбоубежище, но со всеми атрибутами, я там у хозяйки в винном погребе видел пару ящиков шампанского, по-венгерски называется пежгё. Чепрага! — кликнул капитан радиста. Тот тут же оторвался от приёмника и молча вопросительно посмотрел на командира. Савушкин произнёс: — Пробегись по нашим сетям, корпусным и дивизионным. Послушаем, что на земле происходит…

Радист кивнул и закрутил верньерами, настраиваясь на рабочие частоты советских войск — но тут же, натолкнувшись на что-то необычное, обратился к командиру:

— Товарищ капитан, тут румыны какие-то…

— Румыны?

— Так точно. Я по осени сорок второго их стрекотание помню, в калмыцких степях, где их кавалерия шуровала… Румыны, товарищ капитан. И много станций, весь диапазон, считай, их трещёткой забит. Штурмуют Будапешт.

Савушкин про себя ухмыльнулся. А наше Верховное командование понимает толк в таких делах… Румыны с мадьярами лет сто на ножах, из-за Трансильвании, которую обе стороны считают своей. Гитлер с Муссолини её в Вене разделили, да так, что недовольными остались обе стороны. А товарищ Сталин это учёл, и теперь румынские дивизии штурмуют Будапешт не за страх, а за совесть…