Александр Усовский - Кровавый Дунай

— Это абсолютная правда! Мы только въехали в Сентендре, еле протиснувшись сквозь скопища машин нилашистов и немецких тыловых колонн — как буквально на наших глазах последний поезд из Эстергома в Будапешт попал под обстрел русских танков! Они расстреляли паровоз, как на стрельбище! Имре поймал какого-то первого лейтенанта-пехотинца, и тот сообщил, что двадцать третья дивизия сложила оружие перед русским кавалерийским разъездом — лишь два батальона ушли на северный берег Дуная… Эстергом у русских! В Дороге, на станции, они захватили почти тысячу вагонов с продовольствием и эвакуируемым имуществом… — Ни на мгновение не останавливая свою речь, хозяйка дома, достав мешочек с кофейными зёрнами, пересыпала несколько горстей ароматных бобов в кофемолку и принялась молоть кофе — продолжая свой монолог, каковой жанр, судя по всему, предпочитала всем остальным: — Как вы знаете, большевики захватили Пилишвёрёшвар и заняли Помаж и Будакалас. Пять или шесть поездов с беженцами остановились у Помажа — дальше хода не было… С острова Сентендре переправился венгерский батальон — но по просьбе приматора Сентендре решил сдаться. Мы приняли решение возвращаться в Будапешт — двигаться на Эстергом было уже бесполезно. Русская кавалерия перехватила дорогу в нескольких местах. Пока мы разворачивались и пробивались назад — в город вошли казаки, в половину первого они спешились у пресвитерии Сентендре. Мельник из Тотфалу рассказал нам, что в его городке русские собрали местное руководство — приходского священника, директора школы и нотариуса — и потребовали, чтобы все мельницы городка стали молоть муку. Охранять склады они поставили венгерских национальных гвардейцев, даже не разоружив их — просто велев им одеть белые повязки на рукава.

Засыпав смолотый кофе в турку и залив её водой — Вера Антоновна поставила её на огонь. Как ни странно, несмотря на катастрофическое положение Будапешта, в городе пока не было перебоев ни с газом, ни с водой, ни с электричеством — что немало удивляло Савушкина. Он спросил у хозяйки:

— А этот, немецкий моряк — он откуда?

— О, это совершенно удивительная история! — восторженно произнесла хозяйка дома и продолжила, уже менее экспрессивно: — Уже на выезде из Сентендре мы натолкнулись на два броневика, перекрывших дорогу. Какие-то эсэсовцы из дивизии «Мария-Терезия» решили не допустить падения Сентендре — как будто от них хоть что-то зависело… Но тут с чемоданом в руке появился этот обер-лейтенант — как он потом нам рассказал, его командировали вместе с его людьми из пригорода Вены, Гензерндорфа, в Будапешт. Его корабль пошёл по Дунаю, а он, чтобы сократить время — поехал на поезде. И именно его поезд обстреляли у Пилишвёрёшвара русские танки… Вспыхнула паника, пассажиры разбежались, ну а Гельмут…

Тут Савушкин молча поднял руку, а затем поднёс указательный палец к губам. Хозяйка дома замолчала, а капитан стал напряжённо вслушиваться в глухо доносящийся до кухни разговор по телефону. К сожалению, понять, о чём говорит неведомый обер-лейтенант, оказалось Савушкину не под силу, он смог лишь разобрать отдельные слова — которые ему решительно не понравились. Все эти «die Torpedominen», «Kugeltreibmine» в сочетании с «das Marine Sonderkommando» и «Sonderkommando „Glatze“» — оставляли острый привкус железа на зубах. Железа и пороха…

Тем временем Вера Антоновна, лишившись благодарного слушателя — вздохнув, вернулась к обязанностям хозяйки дома: сварила кофе, разлила его по чашкам и, расставив их на подносе вокруг сахарницы, молочника со сливками и розетки с невесомыми безе — торжественно произнесла:

— Алексей, прошу вас в гостиную. Напоим нашего спасителя кофе…

Савушкин кивнул и, подхватив поднос — двинулся в гостиную.

Увы, в ходе разговора попробовать выяснить цель приезда флотского обера в Будапешт у Савушкина не получилось — после первого же глотка кофе герр Тегетхофф, услышав троекратный сигнал клаксона за окном, тут же встал, извинился, откланялся и спешно покинул дом баронессы Ясберени. И Савушкин решил поподробнее узнать о случайном госте у Веры Антоновны и Имре — что-то в глубине души не давало ему покоя… Что делать флотскому офицеру в глубоко континентальном Будапеште? Дунай? Может быть, и Дунай. Военная флотилия… Но вся немецкая военная Дунайская флотилия лежит на речном дне — от Сулины до Прахова… В помощь венграм? У мадьяр осталось несколько вооружённых посудин на Дунае — но, судя по всему, вряд ли у них — недобор комсостава. Значит, этот обер-лейтенант прибыл в Будапешт из Гензерндорфа совсем по другим делам. И слова, произнесённые им в трубку — именно об этом и говорили. Торпедные и шаровые мины, всякие зондеркоманды… Что-то в этом кроется, что-то очень скверное, от чего за милю смердит кровью и предательством… Но что?

Впрочем, разговор с Верой Антоновой и Имре ситуацию не прояснил. Да, обер-лейтенант приказал эсэсовцам очистить дорогу, да, помог им выбраться из гигантского столпотворения машин и повозок на въезде в Сентендре; да, обер-лейтенант — милейший человек их круга, дворянин из старого австрийского рода, вполне комильфо… Но зачем он с таким трудом пробирается в Будапешт?

Имре, подумав, сказал, что, возможно, эти моряки во главе с герром Тегетхоффом планируют пускать по Дунаю мины — взрывать понтонные мосты Красной армии у Эрда и Дунапентеле. Савушкин на это предположение лишь пожал плечами — по Дунаю идёт шуга, целые ледяные поля, и обслуга понтонных переправ успешно борется с ними. В этой ситуации пускать по течению мины — примерно так же опасно для понтонных переправ, как и бумажные кораблики… Мины… Мины… МИНЫ!

У Савушкина холодок пробежал по затылку. Мины! Твою ж мать! Ну конечно же! Минировать будапештские мосты немцы будут не с берега, а с реки! И не днём, а ночью, скрытно! Чтобы мадьяры, беспечно по этим мостам шастающие из Буды в Пешт и обратно — об этом даже не догадывались… И взорвут немцы эти мосты без всякого согласования с венгерскими союзниками или, тем более, городскими властями Будапешта — тогда, когда, по их мнению, в этом возникнет нужда…

Савушкин повернулся к сыну хозяйки:

— Имре, а ты можешь выяснить, где будет размещаться эта зондеркоманда «Глатце» вашего случайного попутчика?

Венгр пожал плечами.

— Если надо — то смогу, у меня в управлении генерал-квартирмейстера осталось много друзей и знакомых… Да и адъютант генерала Ослани, капитан Мёзё Лайош — сейчас там служит, мы с ним приятельствовали, когда я был адъютантом генерала Кишфалуди… Вам это необходимо, потому что немцы будут пускать мины в сторону ваших понтонных переправ южнее Будапешта?

Савушкин покачал головой.

— Не совсем… На каком корабле прибудут люди этого обер-лейтенанта, он не говорил?