Лаура Спинни - Бледный всадник: как «испанка» изменила мир

Популярны были и всякие тонизирующе-обезболивающие препараты с мышьяком, и камфорное масло как средство от одышки. Для стимулирования кровообращения использовались наперстянка и стрихнин, в качестве слабительных – касторовое масло и соль Эпсома [191] Она же «английская соль», т. е. сульфат магния. , а для «внутренней дезинфекции» – спиртовой раствор йода и иные йодо– и спиртосодержащие средства. Когда ничто из этого не срабатывало, доктора впадали в еще большую архаику. Обратив внимание на то, что некоторым больным становится лучше после носового кровотечения, менструации или даже выкидыша, вспомнили о старом добром кровопускании. Врачи традиционной гиппократовско-галеновской школы считали, что оно способствует очистке организма от нечистот, выводимых вместе с «гнилой» кровью, и в 1918 году о нем снова вспомнили, обратив внимание на то, что у гриппозных пациентов кровь идет носом или еще откуда необычайно вязкая и темная. Практика эта, однако, всколыхнула неслабую волну скептицизма. «Хотя это средство еще никому не облегчило страданий и никого не излечило, но оно хотя бы действует успокоительно на больного и его семью», – делился своими наблюдениями один испанский врач [192] B. Echeverri, in Phillips and Killingray (eds.), p. 179. .

Еще более противоречивая ситуация складывалась вокруг использования этилового спирта – особенно в странах, где набирало силу движение за запрет алкоголя, и спиртосодержащие препараты отпускались строго по рецепту. Одни врачи заявляли, что небольшие дозы спиртного оказывают стимулирующий эффект и повышают сопротивляемость организма инфекции, другие настаивали на полном воздержании. Производители и торговцы ухватились за предоставившуюся зацепку и принялись всячески рекламировать «целебные свойства» своих напитков. Во избежание эпидемии повального пьянства в придачу к гриппу управление здравоохранения швейцарского кантона Во даже разослало медикам циркуляр с настоятельной просьбой не провоцировать население и «ревностно искоренять ложную идею, будто алкоголь в больших дозах защищает от гриппа», хотя, не исключали авторы циркуляра, он бывает и полезен, когда пациент с высокой температурой не способен к приему пищи. Некоторые врачи также заявляли, что «табачный дым убивает микробы-возбудители гриппа». Понятно, что многим людям было грех не радоваться подобным советам, и многие следовали им со всяческим усердием. Швейцарский архитектор, вскоре прославившийся под псевдонимом Ле Корбюзье, как раз в разгар пандемии затворился в своей парижской квартире и, усердно налегая на коньяк и сигары, породил все свои основные идеи революционного преображения среды человеческого обитания (да и архитектором ведь он был по призванию, а не по образованию) [193] Шарль-Эдуар Жаннере-Гри (1887–1965) – сын часовщика из франкоязычного кантона Невшатель – окончил Школу искусств в Шо-де-Фене, где учился на ювелира-гравировщика часов, но по велению сердца освоил архитектурное искусство, создав в 18 лет свой первый проект дома для члена совета директоров школы. Лишь в 1920 году в Париже архитектор выправил себе документы на имя Ле Корбюзье и начал подписывать свои проекты этим именем. .

Особо рьяные «экспериментаторы» предлагали новаторские методы профилактики и/или лечения гриппа, основанные на сугубо субъективных наблюдениях и оценках. Пользуя пациентов, работавших на месторождении ртути в местечке Нью-Идрия в округе Сан-Бенито, штат Калифорния, местный врач Валентайн Мак-Гилликадди [194] Валентайн Т. Мак-Гилликадди (1849–1939) – американский военный хирург, особо отметившийся в истории в последней четверти XIX в. на государственной службе среди индейцев племени оглала в Южной Дакоте, где наладил отношения с аборигенами и помог им отчасти цивилизоваться, но вынужден был уволиться из-за обвинений в присвоении ассигнований, после чего успел побывать в 1890-х президентом Горнорудной технологической школы Южной Дакоты и мэром Рапид-Сити, прежде чем перебраться в 1897 г. в Калифорнию. заметил, что рабочие у печей, где металл извлекается из руды, гриппу не подвержены вовсе. Следовательно, заключил он, пары ртути либо действуют как антисептик, убивающий «микробы» гриппа, либо стимулируют слюноотделение и этим препятствуют проникновению инфекции, но в любом случае от гриппа помогают. (Вскоре после публикации этого сногсшибательного заключения Мак-Гилликадди отправится на Аляску, и мы там с ним еще повстречаемся.)

Французские военврачи, судя по всему, независимо от своего американского коллеги, также заметили, что после проникновения в армейский госпиталь гриппа единственные, кто им не болеет, – пациенты венерологического отделения, получающие ежедневные инъекции ртути от сифилиса. А один венский врач пошел еще дальше и даже провел небольшое клиническое испытание, а поскольку никто из двадцати с лишним пациентов, которых он пролечил от гриппа ртутью, не умер, он опубликовал заключение, что ртутная терапия – эффективное средство от гриппа [195] Report by Mathis and Spillmann of the 8th Army, Northern Region, 16 October 1918; and ‘Une cure autrichienne de la grippe espagnole’, memo dated 2 November 1918, Centre de documentation du Musée du Service de santé des armées, Carton 813. . К сожалению, и в этом имели несчастье на собственном опыте убедиться многие сифилитики, ртуть еще и весьма токсична. Симптомы ртутного отравления включают нарушение координации движений и острое покалывание под кожей по всему телу, будто там разворошили муравейник. Это именно тот случай, когда нарушена заповедь «не навреди», поскольку последствия отравления ртутью бывают похуже последствий гриппа.

Нетрудно догадаться, что производители лекарств при таких обстоятельствах ринулись патентовать всевозможные средства для восприимчивой к рекламе аудитории и неслабо зарабатывать на продажах своих сомнительной действенности средств безрецептурного отпуска. Всяческие тоники и эликсиры (наподобие гремевшего тогда на всю Америку «Болотного корня доктора Килмера») представляли собою в основном травяные сиропы, настойки или отвары и часто позиционировались как приготовленные по «старинным народным рецептам». В наши дни использование различными этническими группами местных целебных трав стало предметом вполне научного изучения в рамках особой и вполне респектабельной дисциплины, получившей название «этноботаника», и фармацевтические компании нередко отыскивают действительно потрясающие рецепты по-настоящему действенных лекарственных средств растительного происхождения в фармакопеях туземных народов. Но в 1918 году производство патентованных лекарств оставалось весьма слабо регулируемой сферой деятельности, и подтверждение реальной действенности лекарства фактически не требовалось, а потому и редко когда имелось и предъявлялось. Сторонники старых привычных лекарств, хотя они и сами стояли на весьма шатких позициях, обвиняли изготовителей новых в шарлатанстве. Те же, кто не верил ни старым, ни новым патентованным препаратам, обращались к альтернативным методам лечения. Пострадавшие от побочных эффектов передозировки общепринятых лекарств становились лакомой добычей «натуропатов» с их чисто природными средствами, гомеопатов с их сверхмалыми дозами действующих веществ в лекарствах. Кто-то обращался к народным целителям. Ну а в качестве альтернативы всему вышеперечисленному всегда можно было прибегнуть к самолечению «проверенными временем» домашними средствами – горчичниками, кусками сахара, пропитанными керосином, отварами и настойками по старым семейным рецептам, сжиганием ароматических трав утром и вечером (для изгнания миазмов) и т. п.