Александр Усовский - Парашюты над Вислой

Со стороны улицы Сузина на Юлиуша Словацкого, на которой стоял «урсус», внезапно выехали две машины — пятнистый кюбельваген и тентованный «блитц». Не доезжая до «урсуса» метров тридцать, обе немецкие — а то, что они немецкие, не вызвало у Савушкина никаких сомнений — машины резко затормозили, из кузова «блитца» на брусчатку вывалилось человек десять фельджандармов — с лёгкостью отличаемых от прочих немецких военнослужащих по характерным нагрудным бляхам. Предводительствуемые выпрыгнувшим из кюбельвагена офицером, жандармы помчались к «урсусу» — мужики в рабочих блузах тотчас бросили ящик и кинулись бежать к соседнему дому. «Halt! Halt!» — заорали жандармы. Но работяги не только не остановились — но, на ходу достав откуда-то из-за пазух пистолеты, открыли огонь по преследователям. Савушкин рефлекторно прыгнул за ограду парка и уже оттуда продолжил следить за разворачивающейся драмой, на всякий случай достав свой «парабеллум» и заслав патрон в патронник.

Работяги добежали до калитки соседнего дома — и тут из неё на улицу вдруг повалила толпа подростков, на первый взгляд — возрастом лет пятнадцати-шестнадцати, от силы. Пацаны-пацаны, но в руках у каждого оказалось оружие — в основном пистолеты, но у трех или четырех — карабины, из которых все они тут же открыли бешеный огонь по жандармам. И даже в двух или трех попали! Во всяком случае, в группе преследователей несколько человек повалилось на мостовую.

Ого! Однако… Встретив огневой отпор, жандармы немедля поумерили прыть, залегли поперёк улицы и открыли ответный огонь. Выучка и опыт сделали своё дело — в толпе поляков появились убитые и раненые, их огонь немедленно ослабел, и оставив на мостовой несколько человек — мальчишки укрылись во дворе дома.

Савушкин ожидал, что теперь жандармы начнут штурм дома, где засели юные инсургенты — но, к своему изумлению, увидел, как одержавшие верх в перестрелке немцы, забрав своих раненых и убитых, энергично двинулись… к своим машинам! Штурма не будет? — изумился Савушкин. Но дальше было ещё удивительней — немцы даже не стали обыскивать «урсус», и более того — не вскрыли валяющийся на мостовой ящик. Савушкину показалось, что для них куда важнее было — как можно быстрее покинуть место боя. Невероятно! Савушкин просто оторопел от увиденного…

— Пан капитан, надо идти. Тут всё закончилось… — услышал он шёпот сзади. Пан ксёндз!

— Пан Чеслав, что происходит?

— То наши хлопаки. Грузили оружие для батальона ротмистра Змея.

— И? — Савушкин в изумлении не знал, что сказать.

Ксёндз пожал плечами.

— И ничего. Сейчас догрузят и повезут… Нам — на Красинского.

Савушкин ошеломлённо промолчал. Да что здесь твориться, в конце-то концов? Какая-то клоунада, честное слово…

Тем временем они подошли к виадуку Гданьского вокзала. Велев своему спутнику подождать на углу, Савушкин, обойдя небольшую привокзальную площадь, углубился в сквер, прилегающий к запасным путям — и здесь его ждала первая неожиданность: выход к путям был надежно перекрыт основательной баррикадой из мешков с песком, на флангах которой размещались пулеметные гнёзда. Понятно, для артиллерийской батареи эта баррикада — тьфу и растереть, но вряд ли у поляков есть артиллерия… Перрон также был перекрыт полевыми укреплениями в виде пары блокгаузов — причём с гарнизоном: между укрытиями и мостом над путями мелькали серые фигурки. Немцы, похоже, относились к укреплению вокзала всерьез. Интересно, а на виадуке что у них? Поставить там пулеметный взвод, по машингеверу на каждые сто метров — и всё, Жолибож отрезается от Средместья наглухо…

Вернувшись к ксендзу, Савушкин спросил:

— Когда вы планируете начинать?

— Сегодня в пять.

Капитан задумался. Нет, не может быть!

— И много людей об этом знает? — Хотя — чего он спрашивает? Если даже простой ксёндз знает о будущем восстании — то о нём знает толпа народу. А судя по укреплениям вокзала — то и немцы… Но это не самое скверное.

— Пан капитан, пришли. — И ксёндз указал на прячущийся в глубине сада двухэтажный дом с эркерами.

Твою ж мать, о том, где расположен штаб будущего восстания, знает любой житель Жолибожа! Осталось только табличку на воротах прибить — и дело в шляпе…

Они вошли во двор. Тут же к ним бросилось трое вооруженных карабинами штатских — старательно изображавших бдительность. Савушкин про себя усмехнулся — ей Богу, театр… если не цирк.

— Нам до пана Живителя. — Важно промолвил ксёндз.

— Razem z tym Niemcem? — И старший кивнул на Савушкина.

— Razem z tym Niemcem. — И добавил: — Nie mamy czasu na rozmowę. [148] Вместе с этим немцем. Нет времени на разговоры

Часовые пропустили Савушкина и пана Хлебовского в дом. Там у капитана всё же удосужились проверить документы — проявил рвение какой-то пожилой писарь, сидевший за столом у входа — после чего молодой щёголь в форме Войска Польского, правда, без погон, провел их на второй этаж, где, судя по всему, размещался кабинет командира повстанцев.

— Пан Чеслав, к кому мы пришли?

— До командира Жолибожа. Подполковник Живитель. Я пойду первым, всё ему объясню, а потом позовут вас. Не волнуйтесь.

Савушкин пожал плечами.

— Я и не волнуюсь.

Давешний франт открыл дверь в кабинет и кивнул ксёндзу.

Савушкин остался в одиночестве. Что ж, есть время подумать… То, что немцы знают о восстании — естественно и понятно, затею такого масштаба невозможно удержать в тайне от противника. Задействованы сотни и даже тысячи людей — где-нибудь, да протечёт. Вопрос не в этом. Тут другое важно…

Варшава — столица Польши, большой город. Даже сейчас, после всех эвакуаций и отселений в гетто, репрессий и бегства изрядного количества жителей — тысяч семьсот населения. Теоретически тут должен быть приличный гарнизон — тысяч сорок штыков самое малое. Много они видели немецких солдат на улицах? Нет. По словам ксендза, у коменданта города под рукой от силы тысяч десять всякого разного народу — полицейских, жандармов, пожарников, охранников и прочей нестроевщины. Такими силами не то, что восстание не подавить — таким войском и просто город контролировать трудно. А их несостоявшийся арест и с треском проваленный захват рации? Кто ж так планирует захваты? А сегодняшняя перестрелка на пересечении Словацкого и Сузина? Это ж какая-то игра в поддавки! Немцы знают, что будет восстание — но НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЮТ, чтобы его пресечь! Более того, тормозят любые попытки в этом направлении!

Из всего этого можно сделать один вывод — и этот вывод будет очень скверно пахнуть: предстоящее восстание немцами ОДОБРЕНО… Оно им нужно! Именно поэтому они ему не мешают готовится. Вопрос — зачем?

Да всё для того же. Сделать из Варшавы большой капкан, в котором восстание будет наживкой. Чтобы войска Первого Белорусского фронта изо всех сил рвались в Варшаву, на помощь восставшим братьям-славянам. Вот и вся разгадка…Немцам плевать на политические расклады лондонских поляков, их не интересуют хитроумные замыслы польских политиков — они люди прагматичные. Если предстоящее восстание сыграет им на руку — а оно сыграет, к бабке не ходи! — то зачем мешать полякам мутить воду? Пущай думают, что сражаются за восстановление Польши, немцам от этого ни холодно, ни жарко, им важен факт — русские рванут на помощь восставшим братьям. Подставив правый фланг наступающего фронта под таран пяти танковых дивизий… Март сорок третьего. Харьков.