Ксения Чепикова - Человек, научивший мир читать [История Великой информационной революции]

Даже не дожидаясь, пока солдаты с их лошадьми уберутся из его дома, предоставив Яну и Францу успокаивать друзей и клиентов и заботиться о семье, Плантен как можно скорее покидает Антверпен – нужно срочно достать денег. И рассказать всей Европе о подробностях «испанской ярости». Он снова бросается в бой, со всей своей прежней энергией. Его болезни исчезают, как по волшебству – болеть стало некогда. Он мчится в Льеж, где занимает крупную сумму у своего друга Левиния Торрентия – поэта, гуманиста и будущего епископа Антверпена. Оттуда – в Париж, посоветоваться с Пьером Порре и Пьером Гассеном, сколько денег для спасения типографии можно получить из французской части его бизнеса. Потом – Франкфурт и Кельн. Во Франкфурте счастье улыбается ему: Плантен встречает давнего партнера, Карела ван Бомбергена, который дает ему ссуду в 9600 гульднов. Когда он в апреле 1577 года после полугодового отсутствия возвращается в Антверпен, у него с собой немалая сумма, которой хватит на восстановление «Золотого компаса».

Пока их тесть носится по Европе, занимая денег, Ян Моретус и Франц Рафеленг печатают самые неотложные заказы – сначала на одном, потом на двух, а затем и на трех прессах. В начале 1578 года их становится уже шесть, а к 1583 году – более 10. Правда, семь из 22 прессов приходится продать, чтобы выручить за них 500 гульденов. Продают даже парижский филиал «Золотого компаса» всего за 7500 гульденов – сумма слишком маленькая, но срочно нужны деньги. Нидерланды все еще в состоянии войны – удивительно, что книгопечатный бизнес там вообще до сих пор существует. Когда-то, переехав в Антверпен, Плантен оказался в нужном месте в нужное время. Теперь же – не в том месте и не в то время. Может, устроить свою жизнь где-то еще?

Французский король Генрих III предлагает ему пост королевского печатника на библейских языках – практически ту же должность занимал когда-то Робер Этьенн – с годовым окладом 440 гульденов (хорошо оплачиваемый подмастерье получал тогда 222 гульденов в год). Но имеет ли смысл переселяться из Антверпена в Париж, когда во Франции свирепствует религиозная война, и кто знает, какие ужасы она еще готовит и как закончится? В 1581 году герцог Савойский зовет его к себе в Турин. Но Плантен остается верен Антверпену.

Officina Plantiniana была спасена, но довольно высокой ценой. Годы расцвета и интенсивной экспансии типографического гиганта остались позади, начались скудные годы. Впрочем, такими уж скудными их назвать нельзя. Да, это уже не тот бешеный рост, как когда-то, но все же бизнес-империя устояла и приносила прибыль.

Последние военные события в Нидерландах привели к сокращению заказов Филиппа II, поток богослужебной литературы для Испании иссякал изо дня в день. Впрочем, в письмах Плантена не наблюдается слишком большого сожаления по этому поводу. Да, впечатляющим ростом и успехом своего предприятия он был обязан во многом именно испанским заказам, однако он уже был по горло сыт нескончаемыми спорами и препирательствами с испанскими чиновниками, которые приходилось вести, просто чтобы получить деньги за свою работу. Они стоили ему слишком много усилий и беспокойства. Каким бы болезненным с финансовой точки зрения ни было прекращение деловых отношений с королем, не исключено, что Плантен воспринял его с глубоким вздохом облегчения.

22 пресса были необходимы, пока он печатал огромные тиражи для короля, теперь же 10 прессов или чуть больше оказалось достаточно, чтобы удовлетворить потребности европейского рынка в эти годы войн и потрясений. Работая с испанскими заказами, Плантен предусмотрительно не посвящал им себя целиком, чтобы избежать полной зависимости. Они были существенной, но все же не основной частью его бизнеса. Это его и спасло.

Теперь он продолжил, как и раньше, печатать религиозную литературу, классических авторов, научные издания, ноты, атласы, календари, альманахи – для всей Европы. Он, наконец, нормально переиздал анатомический атлас Везалия, из типографии вышли также знаменитый атлас Ортелия, ботанические и зоологические атласы. Именно к этому времени относятся многие литературные и научные издания, которые вписали имя Плантена в историю.

Впрочем, теперь он стал осторожнее, избегал финансовых рисков и не ввязывался в убыточные проекты. Бухгалтерские книги типографии показывают, что большая часть изданий вышла либо на заказ, по предварительной оплате, либо в сотрудничестве с другими издателями, либо финансировалась самими авторами. Теперь никаких авантюр. У него была репутация – имя, которое «покупали». Издаваться в Officina Plantiniana – большая честь и хорошая реклама для начинающих авторов, путь в мир тогдашней литературы или науки. Пусть платят. Он по-прежнему занимал лидирующие позиции на книжном рынке, имел представительства во всех крупных странах. Через год с небольшим после несчастья, постигшего Антверпен и типографию, Кристоф Плантен – снова крупнейший типограф Европы.

О том, что дела шли не так уж плохо, свидетельствует хотя бы тот факт, что у него нашлись деньги, чтобы в 1579 году выкупить большой дом на Врийдагмаркт, в который он перевез типографию за три года до этого, купить соседние здания и затеять масштабную перестройку. Позже его потомки повторят этот трюк – снова купят соседние дома и перестроят все в один дом, который займет целый квартал. На имеющейся теперь в его распоряжении площади Плантен решил построить четыре отдельных квартиры для сдачи в аренду. Он назвал их «Серебряный», «Медный», «Железный» и «Деревянный компасы». Купил он и другую недвижимость в городе – с теми же целями. Удовольствие это было не из дешевых, даже в период экономического кризиса и низких цен на недвижимость. Но таким образом он обеспечил себе новый стабильный источник дохода, помимо своего торгового дома. Мы видим ту же стратегию, что в 1563 и 1567 годах: в кризисной ситуации, кажущейся безнадежной, он начинает новый проект, который помогает из кризиса выйти. Издатель становится домовладельцем.

Поскольку с 4 ноября 1576 года король Испании больше не был его клиентом, пришлось искать новых крупных заказчиков и покровителей. Точнее, они нашли его сами. В сентябре 1577 года Вильгельм Оранский с триумфом вошел в Брюссель. Генеральные Штаты, заседающие теперь в Антверпене, нуждались в собственном типографе так же, как до них – испанская администрация. И снова типография Officina Plantiniana показалась властьимущим самым логичным решением.

Плантен сразу же поставил условие: монополия на печать всех официальных документов, на что в апреле 1578 года получил согласие. 14 декабря 1579 года Вильгельм Оранский с супругой нанесли визит в «Золотой компас» – Плантен с достоинством принимал их у себя. Правитель сделал символический жест: собственноручно набрал пару предложений и нажал на рычаг пресса – эти отпечатки хранятся сегодня в музее-типографии. Кроме того, он наградил типографа почетной золотой медалью, которую семья потом с гордостью хранила (интересно, с такой же гордостью, когда вернулись испанцы?). Формально все еще оставаясь королевским прототипографом Филиппа II, он стал официльным печатником Генеральных Штатов.