Ксения Чепикова - Человек, научивший мир читать [История Великой информационной революции]

В 1574 году в Провинциях (в основном в Южных Нидерландах с их населением около 1,3 миллиона человек) находилось 86 000 солдат испанской армии. Их месячное содержание обходилось в 1,2 миллиона гульденов. Неудивительно, что деньги у короля кончились почти сразу же. Уже в апреле испанские, валлонские и немецкие наемники начали бунтовать. Грабя по дороге местное население, они двинулись на самый богатый город Нидерландов – Антверпен. Рекесенс – королевский губернатор и главнокомандующий – не мог с ними справиться. В отчаянии он обратился к городскому совету: нужно срочно заплатить солдатам, иначе они совсем перестанут ему повиноваться и разнесут весь город. Антверпен собрал для наместника 500 000 гульденов – выбора не было. В этот раз беду удалось предотвратить.

В марте 1575 года Рекесенс попытался провести мирные переговоры. Испанцы обещали голландцам возвращение конфискованного имущества и амнистию, но требовали вернуться в лоно церкви; все протестанты должны были уехать из страны, получив возмещение за оставленное имущество. Безуспешно. 1 сентября 1575 года Филипп II объявил государственное банкротство Испании. Уже второй раз. К тому времени королевским полкам он не платил уже целых пять лет.

У правителей всегда были проблемы с деньгами. Даже у самых богатых. Высокие доходы компенсировались высокими расходами, в основном военными.

Первый официально зафиксированный случай государственного банкротства:в 1340 году во времена Столетней войны английский король Эдуард III не смог выплатить государственный долг итальянским банкирам, пустив по миру ряд флорентийских банкирских домов.

Франция в период с 1500 по 1800 год обанкротилась восемь раз.

Испания за этот же период – девять, еще восемь раз в XIX веке, и один раз в XX веке – своего рода чемпион. Только Филипп II объявлял банкротство три раза: в 1557,1575 и 1596 годах.

Каждая европейская страна разорялась по нескольку раз. Но настоящие любители дефолтов – страны Латинской Америки:

Венесуэла (12 раз), Эквадор (11 раз), Бразилия (10 раз), Аргентина, Мексика, Чили, Перу и Коста-Рика (по 9 раз), Колумбия и Доминиканская республика (по 7 раз), Боливия и Никарагуа (по 6 раз). И даже экономически успешные США становились банкротом целых шесть раз!

Какое-то время губернатору удавалось сдерживать, солдат, изредка выплачивая им жалованье из собственного кармана. Но 5 марта 1576 года он неожиданно умер, доведенный до отчаяния безвыходным положением, в котором оказался.

И солдаты сорвались с цепи. Испанская администрация в Брюсселе моментально потеряла контроль над ситуацией. Армия двинулась от города к городу, грабя, сжигая, убивая, громя все на своем пути. В июле одно из подразделений заняло мирный город Аальст, 3000 мародеров вырезали всех жителей и разграбили их имущество. После чего Генеральные Штаты 26 июля призвали всех граждан вооружаться, объединяться в ополчения и самим бороться с озверевшими дезертирами. А к бунтующим солдатам стремительно распадающейся испанской армии теперь присоединились и офицеры.

Толпы мародеров шли с юга не север, оставляя после себя руины и горы трупов. В сентябре они были у ворот Брюсселя. В городе вспыхнуло антииспанское восстание. Горожане и крестьяне вооружались, потому что помочь им было больше некому. Мосты сносили, водные пути блокировали, чтобы остановить надвигающуюся волну насилия и ужаса. Генеральные Штаты впервые за многие годы снова собрались вместе – в Брюсселе. Филиппа II уже никто не боялся – у него больше не было армии, она превратилась в толпу разбойников. Северные и южные провинции объединились и договорились выставить против армии дезертиров собственную армию наемников.

Брюссель удалось спасти, а вот Антверпену не повезло. Городское ополчение не смогло помешать нескольким тысячам испанских солдат занять цитадель, которую герцог Альба когда-то выстроил перед городом, чтобы утвердить свою власть над ним. Освоившись в крепости, они стали призывать мародеров и дезертиров со всех уголков страны: идите к нам – в Антверпен!

В сентябре Плантен жалуется друзьям в письмах, что на дорогах стало небезопасно (еще бы!) и очень трудно теперь привозить материалы и отправлять заказчикам продукцию (как у него вообще это получалось?). Он рассказывает, что все торговые пути – морские и сухопутные – блокированы, так что можно хоть сейчас закрывать типографию и сворачивать торговлю. В октябре он пишет Монтано, что бизнес идет плохо: пришлось уволить многих сотрудников, потому что типография почти не работает, и что у него такое чувство, что Антверпен в конце концов все-таки разграбят [125] Письмо к Иоганну Биссетию от 27 сентября 1576 года, письмо Ариасу Монтано от 11 октября 1576 года, цитируется по Langereis (2014), note 231, 232. .

Так что же следует предпринять? Бежать? Остаться?

Почти всем было ясно, что добром дело не кончится, – непонятно было только, что именно последует. Многие, особенно богачи, уже предусмотрительно сбежали, прихватив, по возможности, все самое ценное. Плантен не двинулся с места. Не предпринял ни единой попытки эвакуировать типографию, не вывез даже семью. Что это – наивность, безрассудство, тупое упрямство? Он не поддался пораженческим и паническим настроениям и другим советовал этого не делать. Считал, что поток беженцев в любом случае будет катастрофичен для Антверпена – людям лучше остаться.

Те, кто, подобно Плантену, уехать не хотел или не мог, уговаривали себя: Антверпен большой, хорошо укрепленный город, сюда испанцы не сунутся – это же не армия, а разрозненные шайки оборванных дезертиров, им не взять город. Ополчение мы собрали. Отобьемся.

А когда до типографа начали доходить истории о зверских убийствах мужчин, женщин и детей в окрестностях города, когда он услышал о тысячах вооруженных людей, стекающихся к цитадели, когда в полной мере осознал опасность положения – бежать было уже поздно. Он снова заболел – да так, что не мог подняться с постели. Оставалось ждать неизбежного.

Несколько дней они наблюдали друг за другом: одни с городских стен, другие со стен цитадели. Развязка должна была наступить. Уже скоро. И вот утром в воскресенье 4 ноября в Антверпенской цитадели появился отряд из 2500 дезертиров, проделавший тяжелый 40-километровый ночной марш из Аальста. Они сразу же заявили, что им нужны не теплая трапеза и постель: «Сегодня мы будем ужинать или в Антверпене или сразу в раю» [126] Цитируется по Langereis (2014), note 233. . Этот разрушительный порыв охотно поддержали уже находившиеся в крепости солдаты, там же нашлись и бывшие офицеры, сумевшие навести среди этого сброда некое подобие порядка, организовав несколько отрядов.