Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Учреждение такого рода братства и с такими обширными правами сильно не понравилось тогдашнему львовскому православному епископу Гедеону Болобану, креатуре иезуитов и польского правительства: он видел, что при существовании сего братства ему нельзя будет успешно действовать в пользу унии, а потому, лишь только уехал патриарх Иоаким, он начал ссору с братством и стал энергически настаивать на том, чтобы оно отказалось от своих прав. Братство догадалось, какие мотивы заставили Гедеона Болобана действовать против него, и поэтому члены его еще сильнее сплотились между собою и решились энергичнее действовать против своего епископа. Дело кончилось, наконец, тем, что пылкий, своенравный и самолюбивый епископ в порыве гнева предал анафеме все братство, а то послало на него жалобу патриарху.

В 1588 г. константинопольский патриарх Иеремия сам прибыл в южнорусские области, принадлежавшие Польше, и, подобно Иоакиму, также остановился во Львове [255]. Тут он выслушал объяснения братства и Гедеона Болобана, принял сторону первого и пригрозил епископу Болобану отлучением, если он не смирится. Оскорбленный патриархом, Гедеон решился ускорить провозглашение унии. Для этой цели он начал все теснее и теснее сближаться как с иезуитами, так и с высшим католическим духовенством. Между тем Иеремия, пробыв недолго в пределах Речи Посполитой, отправился в Москву, откуда в 1589 г. снова вернулся в Литовско-Польское государство и на этот раз остановился у канцлера Замойского в Литве. Здесь патриарх прожил 4 месяца и отлично изучил то безотрадное положение, в каком находилось православие в пределах Речи Посполитой. Но, к сожалению, Иеремия не оказался деятельным и не проявил достаточной энергии для прекращения зла: ему следовало бы очистить иерархию от недостойных представителей ее и сильнее сплотить православных для борьбы с иезуитами и католическим духовенством, но он ничего подобного не сделал. Уже сама остановка его у иноверца Замойского, а не у тогдашнего борца за православие князя Острожского или у какого-либо другого русского князя обнаруживает бестактность патриарха, от которой произошло много вредного для православия. Правда, патриарх низложил митрополита Онисифора Девочку как иезуитского клеврета, но зато посвятил двух других иезуитских клевретов: Михаила Рогозу – в киевские митрополиты и Кирилла Терлецкого – в луцкие епископы. Одно, что сделал хорошего патриарх в бытность свою в юго-западной России, – это то, что разослал всем городам Речи Посполитой с русским населением окружное послание с предложением – не пожелают ли православные и других мест образовать новые братства по образцу Львовского.

Послание константинопольского патриарха Иеремии действительно не осталось без последствий: уже в том же году было основано Троицкое братство в Вильне; оно получило все права и привилегии, данные Львовскому братству. Это новое братство находилось в самом живом общении с Львовским: оно обменивалось с последним своими изданиями и получало от него учителей. Спустя несколько времени после основания Виленского и Львовского братств, явилось еще несколько братств, имевших одинаковые цели: киевское Богоявленское, луцкое Св. Креста, слуцкое Преображенское и др.

Основание братств было великим делом для пользы православной церкви в Литовском государстве. К братствам примкнули все лучшие силы русского народа Речи Посполитой, которым дорого было православие, русская народность, русский язык и т. п. Когда в 1596 г. на Брестском соборе объявлена была уния, то братства явились самыми деятельными противниками ее. Они издавали полемические сочинения, разъясняли своим единоверцам смысл унии и старались укрепить привязанность к вере предков и научить православных, как противодействовать униатской и иезуитской пропаганде, особенно тех, которые по своему положению были близки к иезуитам и католическому правительству. Против иезуитских школ (впоследствии базилианских) братства основали свои школы; против иезуитских ученых они выставили своих ученых; иезуитской науке противопоставили свою науку и создали целую полемическую литературу. Отстаивая права родной церкви против козней иезуитов и униатов, братства, правда, нередко уступали силе: у них посредством вооруженных нападений католики и униаты часто отнимали церкви и монастыри, изгоняли братчиков из их общественных домов, овладевали братскими школами и т. п. Но в нравственном отношении братства торжествовали, и чем больше иезуиты, католики и униаты преследовали их, тем они пользовались большим сочувствием своих единоверцев и тем ненавистнее делалась уния для сих последних.

Решительные действия иезуитов в деле унии.Лишь только основаны были первые братства, Львовское и Виленское, и едва они начали свою деятельность, как иезуиты сразу увидели, какая страшная опасность угрожает их делу, делу подчинения православной церкви римскому папе или, иначе говоря, унии. Вследствие сего иезуиты стали немедленно стремиться к тому, чтобы расстроить эти общества, но, не успев в этом, порешили повести дело круто: сразу объявить унию в Литовском государстве при посредстве ими подготовленных и облагодетельствованных русских епископов, а в случае сопротивления – прибегнуть и к насилию. Впрочем, иезуиты не рассчитывали на серьезное сопротивление: большая часть дворянства была уже подготовлена к этому, а высшие православные иерархи почти все были в их руках и желали унии; что же касается народа, то есть городского и сельского населения, то иезуиты о нем и думать не хотели. Дело в том, что иезуиты, приступая к введению унии, руководились чисто католическими взглядами на православную церковь. Католическая церковь, как известно, подчинена строгой централизации, в ней низшее духовенство и народ по отношению к делам церкви находятся в пассивном положении, а вследствие этого в католической церкви всякое нововведение, истекающее от высшей иерархии, признается низшим духовенством и народом как дело Божие, которому сопротивляться – значит грешить пред Духом Святым. Такое же представление они имели и о внутреннем устройстве православной церкви, когда приступали к религиозной унии: иезуиты и польское правительство, руководимое ими, думали, что достаточно заручиться содействием членов высшей церковной православной иерархии, чтобы вполне обеспечить успех унии в русских областях Речи Посполитой. Но в этом-то собственно и состояла главная ошибка руководителей унии; они забыли, что основную черту устройства православной церкви составляет ее соборный характер: в делах веры, в раскрытии догматов, изменении внешнего устройства богослужения, если это требовалось, в православной церкви низшее духовенство и народ (миряне) не играют, как в католической церкви, пассивной роли, а принимают и принимали, когда нужно было, живое, активное участие. Следовательно, если иезуиты и руководимая ими партия хотели, чтобы уния прочно утвердилась среди православно-русского населения Литовского государства, то им следовало бы прежде всего отдать это дело гласному обсуждению духовных лиц и мирян. А так как инициаторы унии к этому способу не прибегли, то и вызвали страшную реакцию среди русских. Борьба пошла на жизнь и на смерть, что имело роковое влияние на политическое существование Речи Посполитой.