Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Дашко, пришел к Кременцу с ратью, остановился в окрестностях города; никто не догадывался о его замыслах: в Кременце думали, что он послан Витовтом против татар. В 1418 г., на Страстной неделе, в Великий четверг, двое из доверенных лиц Дашки – Димитрий и Илья – явились к коменданту крепости, где сидел Свидригайло, Конраду Франкенбергу с просьбою принять их в число своего гарнизона, так как они не имеют средств вернуться домой, потому что недавно ограблены татарами. Тот исполнил их просьбу. В ночь под самое Светлое воскресение Дашко Острожский и его приятель, князь Пинский, Александр Нос с довольно сильным отрядом подъехали к воротам замка, которые по условному знаку немедленно были отворены Димитрием и Ильею, причем спущен был и подъемный мост. Дашко сейчас же ворвался в замок, убил коменданта и стражу и освободил Свидригайлу. Последний бежал в Венгрию, а потом к императору Сигизмунду, который и помирил его с Ягайлою и Витовтом.

Известный писатель по истории Северо-Западного края России и глубокий знаток истории этого края.

В Польше, как и в Литве, сейм (собрание) состоял из одного только дворянского сословия (шляхетского; духовенство участвовало в сеймах не как духовное сословие, а как шляхетское), а потому и он заботился только о своих сословных интересах, в ущерб общегосударственным интересам и интересам других сословий.

О польском сейме см. брошюру проф. Кареева «Исторический очерк польского сейма». М., 1888.

Примечание. Проф. Кареев, один из русских ученых, глубоко изучивших историю Польши и написавший много серьезных статей по сему предмету.

Постановление это держалось до 1563 г. Его подтвердили потом Сигиз-мунд I в 1529 г. и Сигизмунд II в 1547 и 1551 гг., притом оба они обещали не делать никаких послаблений православным.

Акт этот подписан был краковским епископом Альбертом и скреплен сандомирским каноником.

Не забудем того, что эта народность в то время по культуре своей если не стояла выше польской, то и ничуть не ниже, а по численности, как уже сказано было, в девять раз превышала остальные народности Литовского государства.

Однажды Витовт, устанавливая войтовства в Дрогичинской земле, выдал на сие грамоту, в которой прямо сказано, чтобы пустынные места и леса не были заселяемы православными.

При этом, как кажется, Витовт имел в виду и свою личную пользу: он думал за сии услуги получить от папы королевский венец и сделать Литву независимою от Польши.

Так как это распоряжение случилось тотчас после Городельского сейма, то это заставляет думать: не по наущению ли католического духовенства, бывшего на сем съезде, Витовт задумал отделить православную церковь в Литве от московской митрополии?

Все послание состоит из голословных обвинений, и ни одного факта не приведено в подтверждение их.

Собор этот составлен был в 1414 г. и продолжался до 1418 г. Созван он был по поводу так называемого «Великого раскола» в западной церкви (в это время в католической церкви появились три папы вместо одного; поэтому нужно было их сменить и назначить нового. Тут избран был Мартин V) и других злоупотреблений. Между тем на этот собор думал приехать греческий император Мануил и начать дело об унии, то есть о подчинении восточной церкви папе. Делал это император потому, что ему хотелось получить от папы помощь против страшных турок, угрожавших Константинополю.

По сообщению некоторых источников, Цамвлак будто бы однажды обратился к Витовту с таким вопросом: «Зачем ты, князь, держишься веры латинской, а не православной греческой?» На что Витовт отвечал так: «Если ты хочешь не только меня, но и всех людей моей земли видеть в греческой вере, то иди в Рим состязаться с папой и его мудрецами. Когда ты победишь, то мы примем все греческий закон, а в противном случае я всех подданных обращу в латинскую веру».

Вероятно, кто-нибудь подбил его на это, так как он, как это видно из его поступков, никогда не имел ни в одном важном деле собственной инициативы.

Збигнев Олесницкий отличался даровитостью и необыкновенною преданностию польским интересам. Еще будучи молодым человеком, он находился в свите Ягайлы во время Грюнвальдской битвы и там имел случай спасти короля от смерти, когда немцы, во время одного из сильных нападений, прорвали ряды польских войск и добрались до Ягайлы. После этого случая Збигнев начал возвышаться; кроме епископского сана он еще состоял главным секретарем королевской канцелярии и управлял всеми дипломатическими делами.

Как о Свидригайле, так и о всех дальнейших князьях бывшего Литовского княжества можно найти во всех и русских, и польских историях. О Свидригайле есть отдельное сочинение Коцебу, под заглавием: «Свидригайло, великий литовский князь» (перевод с немецкого). 1835 г. См. также соч. Стадницкого: «Братья Владислава-Ягайлы»; Иловайского, т. III, гл. 7. Но большие подробности находятся в разных летописях, хрониках и документах, которыми мы пользовались.

Первым и самым главным кандидатом на литовский престол, на основании наследственных прав и прежних договоров, был Ягайло, и он легко мог бы сделаться великим князем Литовского государства, для этого нужно было бы ему только отказаться от польской короны, а этого последнего он не хотел сделать; присоединить же Литву к Польше он не решался, ввиду всеобщего возбуждения литовско-русской народности против поляков и их эгоистических целей.

Кроме вышеозначенных кандидатов главных, были еще и второстепенные: внуки Ольгерда, сыновья Корибута, Лугвеня и Владимира Ольгердовичей; все они были православные.

Некоторые историки говорят, что Свидригайло недолго оставался даже формально католиком: он скоро опять перешел в православие и снова принял имя Льва.

Женат он был на русской и православной, именно: на сестре тверского князя Бориса. Жену свою, отличавшуюся редкою красотою и глубоким благочестием, он сильно любил, а это последнее еще крепче привязывало его к русской народности.

Так, например, одного из князей Ольшанских, державшего сторону Сигизмунда, Свидригайло велел схватить, зашить в мешок и бросить в Двину; митрополита Герасима, бывшего своего друга, он сжег на костре за сношения с тем же Сигизмундом; товарища и друга детства Феодора Острожского бросил в тюрьму.

Это было скоро после коронации Свидригайлы, на которую приезжал Ягайло со свитою.