Фрэнсис Дворник - Центральная и Восточная Европа в Средние века [История возникновения славянских государств] [litres]

Это означает, что Болеслав Великий поддерживал кандидатуру герцога. Впрочем, это неудивительно, поскольку могущественный маркграф был ближайшим соседом Польши и, когда речь шла о Польше, создавал больше беспокойств, чем любой другой баварский герцог. Титмар повествует обо всех этих событиях с глубочайшим негодованием, но не может скрыть тот факт, что Болеслав Великий был одним из князей, которые приветствовали нового императора в Мерзебурге и что судьба страны, им оккупированной, действительно была решена императором. Болеславу Великому было позволено оставить себе Лужицу и Мильско, как императорскому вассалу, а Мейсен был отдан его родственнику Ганселину (Гунселину).

Сравнение всех современных источников указывает на твердое намерение польского князя сохранить дружеские отношения с империей после смерти Оттона III. Он продолжал считать себя союзником Германии и составной частью империи – так, как это представлял себе Оттон. Его интервенция против соперника Генриха была дружественным актом, рассчитанным на восстановление порядка в стране, мирное развитие которой было и в его интересах. Болеслав появился при дворе нового императора и поклялся ему в верности, но не как вассал, а как член христианской и Римской империи, желающий своим присутствием укрепить положение своего союзника и искренне надеющийся на то, что имперский статус его страны останется таким же, каким был при Оттоне III.

Но отношение Генриха, вероятно, стало для польского князя большим разочарованием. Как только Генрих II почувствовал, что его положение стало прочным, он стал проводить собственную линию. Генрих, маркграф Нордгау, которому было обещано баварское герцогство в обмен на поддержку имперских амбиций Генриха II, вероятно, первым понял, что новый император не торопится выполнять свои обещания. У Болеслава, судя по всему, создалось аналогичное впечатление после предварительных переговоров относительно обещанных территорий, хотя в его случае у императора хватило ума не относиться легкомысленно к требованиям Болеслава. Внешне все оставалось, как при Оттоне III, но у польского князя создалось впечатление, что новый император не понимает восточную политику Оттона.

После первых разочарований события, вероятно, не развивались так быстро, если бы не несчастливый случай. Покинув Мерзебург, маркграф Генрих и Болеслав попали в засаду, устроенную несколькими немецкими рыцарями, и сумели спастись только благодаря умелому владению мечом и помощи Бернхарда, саксонского герцога. Титмар, описывая этот инцидент, придал ему своеобразную окраску своими активными выступлениями против общественного мнения, обвинявшего в этом нападении короля. Некоторых германских рыцарей не надо было уговаривать: они были уверены в получении высокой награды в случае успеха, потому что тогда король испытает большое облегчение.

Однако ничего особенного не произошло, за исключением того, что Болеслав окончательно разуверился в новом императоре и зарекся верить его предложениям и обещаниям. Правильно или нет, но он воспринял инцидент как доказательство нечестности императора и отказа от политической линии Оттона III. Последствия оказались катастрофическими. Еще не добравшись до дома, Болеслав начал враждебные действия против короля, желая подорвать его влияние. Отношения с империей, точнее, с одним конкретным правителем империи были разорваны.

Сначала судьба благоприятствовала Болеславу. В то время как его отношения с Генрихом II окончательно испортились и сам он оказался свободным от обязательств перед королем и императором, ситуация в Богемии созрела для польской интервенции. Час, которого терпеливо ждал его отец и приближение которого ускорило завоевание Кракова и Силезии, должен был вот-вот пробить, положив начало новой эре. Ее основной чертой станет союз государства Пржемыслидов с Польшей при главенствующем положении великого Пяста.

Болеслав III Богемский, преемник Болеслава II, оказался недостойным своего отца. Слава первых Пржемыслидов во время его правления окончательно исчезла. Современные источники, в первую очередь Титмар, много говорят о его неуравновешенности и жестокости. Чтобы обеспечить для себя княжеский трон, он приказал оскопить своего брата Яромира и попытался убить другого брата – Ольдржиха, но обоим удалось спастись, и вместе с матерью Хеммой они укрылись при дворе герцога Баварского, будущего императора Генриха II. Эти события повлияли на будущее Богемии. Мы также читаем, что Болеслав III поссорился с епископом Деодатом, который был обязан своим высоким положением обширным медицинским знаниям. Будучи монахом аббатства Корби, он был продвинут Болеславом II на пражский епископский престол – в признание его заслуг. Козьма превозносит его знания и благочестие, но Титмар изображает его известным пьяницей и с пренебрежением отзывается о его медицинских познаниях. Он цитирует собственные слова епископа о том, что его болезнь могут облегчить лишь постоянные возлияния. Предположительно, речь идет о хроническом параличе. Однако Титмар может быть несправедлив к своим братьям во Христе. У епископа, вероятно, были и другие интересы, помимо медицинской практики, потому что он постоянно ссорился с князем и в конце концов был изгнан из епархии – правда, не впервые – Болеславом III. За защитой Деодат обратился к маркграфу Эккехарду, который не мог не воспользоваться шансом вмешаться в богемские дела, восстановить порядок и сделать Болеслава III вассалом.

Короткая фраза Титмара является важной, потому что раскрывает перемены к худшему в отношениях между Богемией и империей при Болеславе III. До этого времени Богемия считалась частью империи, чем-то вроде федеративного государства. Князь должен был посещать императорские советы и поставлять вспомогательные войска в случае организации императором военных экспедиций. О дани или других обязанностях князя в источниках ничего не сказано. Князь взошел на трон без вмешательства императора и считался законным правителем своей страны, по крайней мере до того, как поклялся в верности императору. Однако его страна не была императорским фьефом. И шанс укрепить узы Богемии и Германии и сделать страну не федеративным государством, а фьефом дала только инертность Болеслава – ничего больше. Это имело чрезвычайно серьезные последствия.

Безрассудство Болеслава III и его ошибки настроили против него могущественный аристократический род Вршовцев, его прежних друзей и в какой-то степени преемников Славниковичей, что в конечном счете спровоцировало в стране революцию. Болеслав был изгнан, и его родственник Владивой был вызван из Польши, чтобы стать князем. Болеслав III нашел убежище у маркграфа Генриха, который сначала отнесся к нему как к пленнику, чтобы впоследствии передать его родственнику – Болеславу Великому из Польши. Выборы князя при поддержке поляков должны были стать тенью, которую польское могущество снова отбрасывало на Богемию. Новый князь обладал достаточной политической мудростью, чтобы попросить Генриха II о признании, тем самым предотвратив дальнейшие осложнения, которые могли возникнуть из-за поддержки королем Яромира и Ольдржиха, братьев Болеслава III, которых он держал в Баварии как козырные карты.