Генри Хаггард - Земля теней

Дверь захлопнулась, и перепуганная женщина помчалась сквозь ночь и бурю, крепко прижимая к груди проклятое золото – и оно не могло ее утешить. Ибо Сэмюэл Рок говорил правду: это была цена невинной крови, и она об этом знала…

По прибытии в город мистер Левинджер отправился в частную гостиницу на Джермин-стрит, где он имел обыкновение останавливаться во время своих редких визитов в Лондон. Он переоделся и пообедал, затем написал письмо Эмме, известив ее, что завтра утром встретится с ней и мисс Грейвз, чтобы сопроводить их домой одиннадцатичасовым поездом. Закончив с письмом, он вызвал кэб и приказал отвезти на его на Кент-стрит, 8.

Попомните мои слова, миссис Джиллингуотер…

– Прошло много лет с тех пор, как я был здесь последний раз, – со вздохом пробормотал он, когда кэб свернул с Эджвер-роуд, – и, похоже, здесь ничего не поменялось. Интересно, как она оказалась в доме напротив… Ладно, что толку гадать – скоро я все узнаю, плохое или хорошее.

Кэб остановился перед домом 8, и мистер Левинджер, приказав кэбмену ждать, позвонил в звонок. Дверь открыла миссис Бёрд и при виде пожилого джентльмена в меховой шубе сделала книксен.

– Простите, это дом миссис Бёрд, я полагаю? – вежливо спросил мистер Левинджер.

– Да, сэр, а я – миссис Бёрд собственной персоной.

– Разумеется… Надеюсь, вы получили сегодня утром телеграмму от меня – я мистер Левинджер.

– Да, сэр, она пришла вовремя, и я подготовилась к вашему визиту. Входите, прошу вас! Я слышала о вас от бедняжки Джоанны, хотя так и не разобралась, кем вы ей приходитесь после смерти ее отца.

– Нечто вроде опекуна, мадам, – в определенном смысле. Позвольте помочь вам с этой дверью… Как она?

– Так плохо, как только может быть, сэр, и если вы ее опекун – ах, следовало бы вам присматривать за ней чуть лучше, вы уж простите меня – потому что мне кажется, что одиночество сыграло злую шутку с ее разумом. Бедная девочка! Возможно, вы захотите подняться, сэр, в ее гостиную – только тихонечко, прошу вас! С ней доктор и сиделка – вы, наверное, захотите переговорить с ними. Болезнь ее не заразна, так что проходите без всякого опасения.

Мистер Левинджер поклонился в ответ и последовал за миссис Бёрд в маленькую гостиную наверху, где она предложила ему присесть. Сквозь двойные двери, ведущие в спальню, до мистера Левинджера доносилось перешептывание, а время от времени – сильный звонкий голос:

– Не состригайте их… Зачем вы состригли мои волосы?.. Он так восхищался ими… Он не узнает меня без волос…

– Она бредит, бедняжка! – вздохнула миссис Бёрд. – Часами повторяет одно и то же.

Мистер Левинджер побледнел. Он был чувствительным человеком, и этот звенящий отчаянный голос больной девушки причинял ему боль – тем более что он понимал смысл ее слов.

– Возможно, вы могли бы прояснить некоторые детали, миссис Бёрд? – сказал он, придвигая свой стул к окну. – Для начала расскажите, как Джоанна Хейст стала вашей квартиранткой.

Миссис Бёрд рассказала ему всю историю, начиная с того самого момента, когда она увидела Джоанну сидящей на сундуке возле дверей дома напротив – и до сегодняшнего дня, впрочем, с некоторыми купюрами. Мистер Левинджер слушал очень внимательно. Когда она закончила, он кивнул.

– Я совершил большую ошибку, позволив ей уехать в Лондон таким образом. Я постоянно упрекаю себя в этом, но девушка была упряма – и у нее были причины. Большое счастье, что она нашла здесь такого друга, как вы.

– Да, сэр! – строго ответствовала миссис Бёрд. – Вы действительно совершили ошибку. Лондон – не то место, где можно бросить на произвол судьбы молодую женщину, подобную Джоанне, и ждать, утонет она или выплывет – даже если она причинила вам какие-то неприятности. Теперь, если с ней что-то случится, это останется на вашей совести!

Миссис Бёрд склонила голову набок и сурово уставилась на мистера Левинджера сквозь очки. Мистер Левинджер чуть поморщился, явно не зная, что ответить. В этот момент двери в соседнюю комнату открылись, вышел доктор – и тогда мистер Левинджер увидел картину, которую ему не суждено было забыть. Джоанна лежала на узкой железной кровати, а на стуле рядом с ней, сверкая и переливаясь в свете лампы, лежала масса ее остриженных волос. Лицо девушки сильно разрумянилось, большие глаза сияли нездоровым блеском. Одна тонкая исхудавшая рука бессильно свешивалась до самого пола, а второй она слабо водила по своей голове, снова и снова повторяя:

– Где мои волосы?.. Что вы сделали с моими волосами?.. Он же не узнает меня… будет считать меня уродливой… Пожалуйста, верните мои волосы!..

Сиделка поспешно прикрыла двери – и мистер Левинджер был этому рад. Доктор сухо поклонился, но затем, рассмотрев мистера Левинджера, произнес уже мягче:

– Прошу прощения! Полагаю, ваш интерес к пациентке – это интерес родителя?

– Не вполне так, сэр, но я считаю себя кем-то вроде родителя или опекуна. Можете ли вы дать мне какую-то информацию – или, быть может, лучше сказать… надежду?

– Надежду? О да, сколько угодно! – отвечал доктор преувеличенно бодро (он был весьма способным врачом средних лет и обладал добрым, хотя и грубоватым нравом, дело свое любил – но говоря с родными, частенько принижал и себя, и свою профессию). – Я всегда надеюсь на лучшее, пока не увижу своего пациента в гробу! Но сейчас не тот случай, нет. Я почти уверен, что она справится – мне кажется, что она справится. Но раз уж – насколько я понимаю – лишние расходы больше не являются предметом обсуждения, то завтра я собираюсь выслушать мнение другого врача. Мне, видите ли, недавно исполнилось сорок – стало быть, опыт мой ограничен. – Тут доктор улыбнулся. – У меня, разумеется, есть свое мнение, но, возможно, оно нуждается в корректировке. Во всяком случае, без консилиума мне не хотелось бы брать на себя ответственность за довольно радикальное лечение, которое я собираюсь предложить. Видите ли, я не могу понять, почему она себя так ведет – разве что могу предположить, что она пережила сильнейший психический шок – но я намерен излечить и ее тело, и ее душу. Впрочем, бесполезно утомлять мирян этими вопросами. Скажу вам так, сэр: я глубоко заинтересован в этом деле и сделаю все возможное, чтобы вытащить нашу девицу. Я бы предпочел, чтобы она была в больнице, но, в общем и целом, здесь тоже неплохо, тем более, что я нашел для нее самую лучшую из виденных мной сиделок. Спокойной ночи, сэр.

– Спокойной ночи, доктор! В любом случае – примите мою искреннюю благодарность заранее и помните, что денег можно не жалеть.