Генри Хаггард - Земля теней

Остаюсь, твой любящий

Генри дописал и запечатал оба письма, и к этому времени дворецкий Томсон сообщил, что лошадь готова, а мальчик ждет.

– Очень хорошо, передайте ему эти письма, пусть отправит с дневной почтой – и пусть будет очень осторожен, не потеряет их и не опоздает!

Дворецкий поклонился и вышел, а через минуту Генри, подойдя к окну, увидел, как посыльный удаляется в сторону Брэдмута.

– Что ж, с этим покончено – и со мной, в каком-то смысле, тоже. Теперь матушка. Не будем откладывать, пока моя смелость еще при мне.

Генри отправился в гостиную, где обнаружил, что леди Грейвз раскладывает свадебный торт по небольшим изящным коробочкам, чтобы отправить их друзьям и знакомым. Генри она приветствовала ласковой улыбкой, заметив, что в комнате немного холодновато, а затем откинула ленты вдовьего чепца, подставляя сыну щеку для поцелуя.

– Что с тобой, мой мальчик? – воскликнула она, разглядев лицо сына. – Ты выглядишь взволнованным.

– Я действительно взволнован, мама. Боюсь, что взволнована будешь и ты – когда услышишь то, что я собираюсь тебе сообщить.

Леди Грейвз смотрела на него с тревогой: она привыкла к плохим новостям, но никакого коня не приучить к кнуту, а сердце – к печали.

– Продолжай, Генри?

– Мама! – голос Генри внезапно охрип. – Вчера вечером я сказал тебе, что собираюсь сделать предложение мисс Левинджер. Сегодня я пришел сказать тебе, что это абсолютно невозможно.

– Почему, Генри?

– Потому что я собираюсь жениться на другой женщине, мама.

– Собираешься жениться на другой…. – леди Грейвз была сбита с толку. – Но на ком? На той девушке?!

– Передайте ему эти письма, пусть отправит с дневной почтой

– Да, мама, на той самой. На Джоанне Хейст. Ты помнишь разговор, который произошел у нас вскоре после смерти отца?

Леди Грейвз молча кивнула.

– Ты сказала мне то, что считала своим долгом, и попросила меня не торопиться и подумать. Я так и сделал – и пришел к вводу, что ты права, о чем и сказал тебе вчера вечером. Но сегодня утром я получил два письма. В них были новости о Джоанне Хейст – первые новости, которые я получил с тех пор, как она покинула Брэдмут. Эти новости и обязывают меня изменить свое вчерашнее решение. Вот письма – прочти их.

Леди Грейвз взяла письма и внимательно их просмотрела, перечитав каждое дважды. Затем она вернула их сыну.

– Теперь ты понимаешь меня, мама?

– Вполне, Генри.

– И все еще считаешь, что я не прав, решив жениться на Джоанне Хейст – на той, которую я люблю?

– Нет, Генри, я думаю, что ты прав, если девушка того желает. По всей видимости, – добавила она с горечью, – мир изменился, и теперь долг, который мужчина несет перед своими родителями и своим родом, не в силах противостоять долгу перед той, с кем он вместе согрешил. О, Генри! Если бы ты удержался от этого искушения, как удерживался от всех иных искушений – сейчас мы не переживали бы этого несчастья. Но бесполезно упрекать тебя теперь – возможно, ты так же грешен, как и все прочие грешники. Что ж, Генри, ты посеял ветер – и теперь пожинаешь бурю. Кто бы ни был виноват в случившемся – дом наш погиб безвозвратно, а ты отдаешь свое имя и свою честь на попечение хрупкой девушки, не имеющей ни того, ни другого!

Всплеснув руками от отчаяния, леди Грейвз повернулась и вышла из комнаты. Генри смотрел ей вслед и думал:

«Независимо от того, приносит добродетель свои плоды или нет – порок их приносит точно… Мне кажется, что я какой-то необычайный неудачник – таким и останусь…»

В течение нескольких дней леди Грейвз находилась под воздействием этого нового ужасного несчастья, показавшегося ей – после забрезжившей надежды на счастливый исход – особенно ошеломляющим. Она даже старалась не встречаться с сыном и почти не выходила из комнаты, передав Генри, что плохо себя чувствует и не хочет, чтобы ее беспокоили. Генри, со своей стороны, тоже избегал долгого пребывания в доме. По счастливой случайности на этой неделе он получил два приглашения поохотиться – одно из них предполагало также совместный обед и ночевку в гостях – и Генри принял их, хотя ни один визит не принес ему удовольствия. На третий день пришел короткий ответ от миссис Бёрд: Джоанна достаточно окрепнет, чтобы увидеться с ним в следующий четверг или пятницу; однако от самой Джоанны он ответа не получил. В субботу Генри вернулся в Рошем и обнаружил, что его мать уехала в Лондон, оставив ему записку, в которой говорилось:

«Дорогой Генри!

Я еду в Лондон на несколько дней, чтобы повидаться со старыми друзьями и навестить твою бабушку, леди Норс. Возникшие недавно обстоятельства вынуждают меня посоветоваться с адвокатами, чтобы выяснить, смогу ли я вернуть что-то из тех денег из моего личного состояния, которые время от времени расходовались на содержание имущества. Я не скупа, но если есть возможность получить небольшое обеспечение на оставшиеся мне годы, я, конечно, должна это сделать и хочу, чтобы иск был оформлен по всем правилам – это даст мне право выступать кредитором в процедуре банкротства, которая, как я полагаю, теперь неизбежна.

Твоя любящая мать

Генри со вздохом сунул письмо в карман. Как и все остальное, это было грустно и унизительно – но он не сожалел об отсутствии матери, поскольку и сам сейчас не имел ни малейшего желания встречаться с ней. Затем он начал задаваться вопросом, следует ли ему предпринять какие-то шаги, чтобы сообщить о своих намерениях мистеру Левинджеру, чтобы тот мог приступить к взысканию долгов. Поразмыслив, он решил не торопиться с этим. Генри до смерти устал от упреков, аргументов и уговоров; ему предстояло выслушать множество и тех, и других, и третьих после того, как он встретится с Джоанной и объявит об их свадьбе. Срочности никакой не было. С помощью мистера Левинджера он смог решить дела с вакантными фермами, и теперь у него было даже немного денег на руках. Помнил он и о приглашении в Монкс Лодж в следующую пятницу: что ж, можно телеграфировать из Лондона, принести свои извинения и объяснить, что он задерживается в городе по неотложным делам; это избавляло его от необходимости писать письмо с объяснениями. Тем не менее кое-что Генри предпринял: он написал письмо своему старинному приятелю, занимавшему должность заместителя министра в правительстве, объяснив ему состояние дел в поместье, которое он унаследовал, и прося похлопотать о любой должности – например, о консульстве, неважно, в сколь удаленном уголке земного шара. Кроме того, он связался с Адмиралтейством, чтобы договориться о выплате пенсии – она, разумеется, не могла покрыть долги его отца, но это были бы хоть какие-то деньги, с которыми можно было начинать семейную жизнь. Выполнив все это, Генри остался в Рошеме ждать следующей пятницы – на этот день он назначил отъезд в Лондон.