Генри Хаггард - Земля теней

– Я знаю все это! – тихо ответила Джоанна. – Но вполне ли вы понимаете мое положение, леди Грейвз? Кажется, вы упомянули, что знаете некие факты… Вы подумали, что будет со мной, если я откажусь от предложения, которое сэр Генри столь благородно и щедро сделал мне?

– Несомненно! – воскликнула леди Грейвз, явно смутившись. – Простите мои слова… Для вас будет сделано все возможное, все самое лучшее, что только в наших силах!

Она замолчала, потому что Джоанна вскинула руку, останавливая ее.

– Если вы собираетесь предложить мне денежную компенсацию, я могу сразу ответить, что это будет единственное, чего я никогда не прощу вам. Кроме того, откуда вы ее возьмете? Заплатите мне деньгами мисс Левинджер? До этого я никогда не унижусь, леди Грейвз.

– Простите меня! – отвечала та. – Это ужасно – говорить на такие темы, не оскорбляя, пусть и невольно. Поверьте, я думала о вас, и сердце мое истекает кровью при мысли обо всем, что с вами произошло – и потому еще, что я прошу вас много больше, чем кто-либо вправе просить у женщины в вашем положении! На самом деле я прошу не справедливости, а жалости и сострадания! Я умоляю вас, во имя той любви, которую вы испытываете к моему сыну – спасите его… да, даже ценой собственной гибели!

– Я вполне понимаю вас, леди Грейвз, но как быть с тем, что и ваш сын любит меня? Разве во благо ему будет такое спасение? Разумеется, мне не хочется жертвовать своей жизнью ни за что!

– Во благо, мисс Хейст, это будет во благо – если и не для него, то для его семьи! Ради того, чтобы однажды, через много лет, мужчина не разлюбил или даже не возненавидел ту женщину, что была ему навязана в жены столь трагическими обстоятельствами. Так часто бывает, хотя и вполне вероятно, что в вашем случае такого не произойдет… Если он любит вас, то, по моему мнению, он должен пожертвовать этой любовью, бросить ее на алтарь долга перед своей семьей. Он согрешил – и должен пострадать за свой грех, как уже пострадали за него вы. Я его мать, мисс Хейст – и все же в этом вопросе мое сочувствие относится не к Генри, нет. К вам и только к вам!

– Вы говорили о его семье, леди Грейвз. Мужчина – это не только его семья. Долг у него прежде всего перед самим собой, а не перед прошлым и не перед будущим!

– Я не согласна с вами. Долг человека в положении Генри связан, главным образом с домом и именем его рода. Шаг, который он собирается совершить, приведет к его гибели, к гибели его матери, отдавшей все силы на укрепление семьи, к полной нищете… о нет, я не жалуюсь, я привыкла к лишениям, и для меня не имеет значения, как я проживу оставшиеся мне годы. Я умоляю вас, мисс Хейст, не ради себя и не ради Генри – но ради его предков и потомков, ради дома и земли, принадлежавших им на протяжении трех веков! Вы знаете, как умер его отец, мой супруг? Он умер с разбитым сердцем, ибо в последние свои минуты узнал, что его единственный оставшийся в живых сын намерен пожертвовать всем этим ради вас! Пусть он мертв – но я умоляю вас и от его имени. Оставим Генри в стороне: вопрос чрезвычайно прост, мисс Хейст – либо вы останетесь одна, либо Рошем будет продан с молотка, а моя семья будет обесчещена и разорена.

– Оставив в стороне вас, леди Грейвз, вопрос будет еще проще: должен ли ваш сын страдать из-за трудностей, в которых он не виноват? Разве он растратил все деньги, наделал долгов и привел семью к банкротству? Да и грозит ли банкротство ему самому? Он мог зарабатывать себе на жизнь профессией, которую он любил – но семья вынудила его отказаться от нее, чтобы он принял на себя все ваши неприятности, да еще и заставляет его спасать положение при помощи брака с богатой наследницей, которую он не любит!

– Это правда. И все же я говорю: он должен пострадать за свой грех.

– Вы говорите это, леди Грейвз, но имеете в виду совершенно обратное. Я выражу словами ваши мысли: вы думаете, что ваш сын попал из-за меня в неприятную ситуацию, из которой большинство мужчин вышли бы достаточно легко – попросту сбежав и оставив женщину. Похоже – думаете вы – Генри настолько глуп, что, услышав о беде, в которую попала эта женщина, отказывается сделать это – из-за ложно понятого чувства долга. Итак, вы приходите к этой падшей и несчастной женщине, хотя для вас оскорбительна сама возможность разговаривать с ней, и притворяетесь добросердечной, говоря, что ваш сын должен пострадать за свой грех. Как же он должен пострадать – в вашей интерпретации? Наказание его будет заключаться, во-первых, в том, что ценой непродолжительных мук совести он избавится от позорного брака с безродной девицей, не знающей даже имени своего отца, выросшей при гостинице и наверняка пошедшей по стопам своей гулящей матери; во-вторых, ценой брака с милой и красивой молодой леди, которая принесет ему и свою любовь, и свое состояние. В результате такого… наказания, избавившись от всех неприятностей, он будет жить счастливо, в почете и уважении, которые соответствуют его положению в обществе. И вот если я обеспечу ему – как вы хотите – подобное наказание, отказавшись от брака с ним – какова же будет моя награда? Жизнь в позоре и вечном раскаянии для меня самой и моего будущего ребенка, пока сердце мое не разорвется, или…

Джоанна замолчала, словно задохнувшись. Леди Грейвз была сломлена.

– Как я могу просить вас об этом…. – прошептала она, закрывая лицо руками.

– Не знаю, это вопрос вашей совести. Но вы просили меня, прекрасно зная все это. Что ж, леди Грейвз, я сделаю все, что вы пожелаете – я не приму предложение вашего сына. Он никогда не обещал мне жениться, а я никогда его об этом не просила и ничего от него не ждала. Все, что я совершила – я совершила только из любви к нему, это была не его вина, а моя – по крайней мере, моей вины в этом было больше – и я должна заплатить за свой грех. Я так сильно люблю его, что жертвую собой и своим ребенком. Я изгоняю его из своей жизни, да! И отдаю в руки моей соперницы!

Джоанна взмахнула рукой, словно отталкивая кого-то невидимого.

– Вы очень благородная женщина! – сказала леди Грейвз ошеломленно. – Вы настолько благородны, что мой разум не в силах вместить это… я потрясена и я… я прошу вас забыть все, что я сказала, забыть свое обещание и позволить всему идти своим чередом. Каковы бы ни были ваши грехи – любой мужчина может гордиться такой женой!

– Нет! Нет, я обещала – и кончено! Пусть Бог помилует меня, ибо один Он знает, как я выполню свое обещание. Простите меня, ваша светлость, я очень устала!

Леди Грейвз поднялась со стула.

– Моя дорогая девочка… Дорогая, дорогая девочка! Я просила у вас милости лишь потому, что считала это своим долгом. Если, поразмыслив, вы придете к какому-то иному решению – я не стану винить вас, и что бы ни случилось, во мне вы всегда найдете искреннего друга!