Бернард Корнуэлл - Война волка

Мы вошли в большой дом Арнборга, где с десяток моих парней обыскивали полати и деревянные сундуки в поисках добычи. В усадьбе Халлбьорна я не взял ничего, кроме еды и эля, да и за них заплатил рубленым серебром, но Эерика вознамерилась сопротивляться мне, оскорбляла и запугивала, поэтому я разрешил своим людям пограбить ее кладовые. Предоставив ей до поры разглагольствовать, я наклонился к очагу и взял испекшуюся на камне овсяную лепешку. Откусил немного.

– Вкусно, – сказал я.

– Чтоб ты подавился, – процедила Эерика.

– Господин! Господин! – Рорик, мой слуга, притащил флаг, что висел над воротами.

Это было светло-серое полотнище с вышитой на нем черной секирой. Он расправил его и убедился, что это тонкая работа, плод заботливых трудов долгими зимними вечерами, красивое знамя с черной каймой.

– Господин, сжечь его?

– Нет! Сохрани!

– Забери у меня хоть что-нибудь, – выпалила Эерика, – и получишь медленную смерть. Твои крики эхом будут раздаваться в подземном мире, душа твоя попадет к червю смерти и станет корчиться в вечных мучениях.

Я съел еще кусок лепешки.

– Так твой муж ульфхедин? – спросил я.

– Да, сакс. Он – воин-волк. Он вскормлен печенью саксов.

– Но из Ирландии его прогнали? – Я осклабился. – Эй, Финан!

– Что, лорд?

– Финан из Ирландии, – пояснил я Эерике с улыбкой. Потом обратился к другу: – Финан, расскажи нам, как ирландцы обходятся с ульфхеднар?

Он тоже улыбнулся:

– Господин, мы их убиваем. Только сначала затыкаем уши кусочком шерсти.

– Это зачем? – спросил я у него, глядя на Эерику.

– Потому что они рыдают, как младенцы, – ответил Финан.

– А этот звук никому не нравится.

– Ага, вот мы и затыкаем уши, – продолжил Финан. – А когда ульфхеднар, эти маленькие дети, умирают, мы обращаем в рабство их жен.

– Как насчет вот этой? – поинтересовался я, указывая рукой с лепешкой на Эерику. – Не слишком стара для невольницы?

– Для стряпухи сойдет, – проворчал он.

Эерика накинулась на него.

– Чтоб ты сдох, как крыса… – начала она, но замолкла, потому я сунул остаток овсяной лепешки ей в рот. И сжал ей челюсть, не давая выплюнуть.

– В двух днях к югу отсюда есть невольничий рынок, – сообщил я ей. – И если я услышу от тебя хотя бы еще одно слово, то отвезу туда и продам какому-нибудь оголодавшему мерсийцу. И утолит его голод вовсе не твоя стряпня. Так что помолчи, женщина.

Она затихла. Если честно, то я даже восхищался ею. Гордая, с глазами, полными вызова. Ей хватило храбрости противостоять нам, и я заметил, что ее угрозы напугали кое-кого из моих людей.

– Берг! – крикнул я.

– Господин? – Берг находился на одной из высоких площадок для сна, рылся в куче овечьих шкур.

– Ты обмолвился как-то, что твой брат – ульфхедин?

– Господин, оба моих брата.

Берг был норманн, один из многих, кто шел за мной. Я спас его от расправы на валлийском берегу, и с тех пор он верой и правдой служил мне.

– Я тоже был ульфхедин, – гордо добавил он и коснулся пальцем щеки, на которой был наколот рисунок головы волка. Волк – это мой символ и изображался на щитах моих дружинников, но татуированные волчьи морды на щеках у Берга больше напоминали подгнившее свиное рыло.

– Ну так расскажи нам, кто такой ульфхедин, – попросил его я.

– Воин-волк, господин!

– Мы все воины-волки, – напомнил я. – У нас на щитах волчья башка!

– Воин-волк обретает перед битвой дух волка.

– Он превращается в волка?

– Да, господин! Воин-волк дерется с волчьей свирепостью, потому что обретает дух волка. Он воет как волк, бежит как волк и убивает как волк.

– Но мы, люди, убиваем волков. – Я видел, как мои саксы, что собрались в доме, внимательно прислушиваются к нашему разговору.

– Только мы не можем убить Фенрира, – добавил Берг. – А Фенрир – это волк, которому в светопреставлении Рагнарёка предначертано загрызть Одина.

Я заметил, как Эдрик перекрестился.

– Выходит, воин-волк обретает дух великого волка? – уточнил я.

– Господин, величайшего из волков! А это значит, что ульфхедин сражается с яростью богов в своем сердце!

– Так как же нам, простым людям, победить ульфхеднар? – спросил я в надежде, что Бергу хватит ума сообразить, к чему мне понадобилось задавать все эти вопросы.

И он сообразил. Молодой норманн рассмеялся и скинул с полатей волчью шкуру.

– Нам самим надо стать ульфхеднар! Ты уже убивал ульфхеднар во многих битвах! Господин, ты воин-волк, быть может самый великий из всех воинов-волков, а мы – твоя стая.

Мне доводилось убивать ульфхеднар. Они частенько выли по-волчьи, тогда как другие воины выкрикивают врагу оскорбления. Им нравилось надевать волчьи шкуры. Дрались как безумные, но из безумцев получаются плохие воины. Они были свирепы и казались безразличными к опасности, но искусство войны начинается с кропотливого, день за днем, неделя за неделей, год за годом, обучения. Оно состоит в умении обращаться с мечом, щитом, копьем, в бесконечной науке убивать. Я видел немало врагов, что бросались в бой как звери: рыча, брызжа слюной и с остекленевшими глазами, но умирали они как люди, причем зачастую первыми. И все-таки ульфхеднар вселяли ужас.

Кое-кто утверждал, что ульфхеднар идут в бой пьяными, но так поступали многие воины. А вот Рагнар, усыновивший меня, говорил, что воины-волки пьют лошадиную мочу, настоянную на мухоморах, порождающую в людях причудливые видения. Возможно, он был прав. Берг благоразумно не упомянул об этом. Рагнар боялся ульфхеднар и говорил, что они сильнее, быстрее и свирепее других бойцов, и даже христиане, хваставшие, будто не верят в Одина, Фенрира и Рагнарёк, опасались безумия воинов-волков.

– Но мы лучше, чем ульфхеднар, – настаивал я. – Мы беббанбургские волки, и ульфхеднар боятся нас! Слышите меня? – Я обращался ко всем. – Они боятся нас! Зачем иначе стали бы они подсылать монаха с ложной вестью? Ульфхеднар нас боятся!

Нас обманом услали через всю Британию. И это своего рода признание, только у меня не было настроения наслаждаться им. Скёлль Гриммарсон вел армию на восток, в Эофервик, и единственная причина, по которой он мог предпринять данное путешествие, – это отобрать трон Нортумбрии у Сигтригра, моего зятя. И Скёлль позаботился, чтобы я ни в коем случае не оказался где-нибудь поблизости от этого трона. Явное доказательство того, что ульфхеднар боятся волков из Беббанбурга.

Но вопреки тому, что сам внушал людям, я опасался ульфхеднар.

Теперь нам предстояло отправиться на восток и встретиться с ними.

Бедвульф и его Белка ехали с нами. Я склонялся к тому, чтобы казнить его за обман, но Белка меня умолила, а Бедвульф, ползая на коленях, обещал показать мне большое сокровище, если я его пощажу.