Бернард Корнуэлл - Война волка

Ночь выдалась холодная. Мы нарубили дров, по большей части из ольхи и березы, и развели огонь, уверенные, что все способные сражаться здешние обитатели находятся далеко и не заметят костров. Из усадьбы Арнборга мы забрали шкуры, овчины и даже шерстяные дерюги – все, во что можно было закутаться. Я расставил часовых, чтобы вглядываться в морозную ночь под усеянным звездами небом. Редкие облака проплывали на юг, обещая, что следующий день будет сухим, холодным и суровым.

В Эофервик мы могли добраться двумя путями. Самая легкая, но и самая долгая дорога – это хороший римский тракт южнее Мамесестера. Потом можно свернуть на другую римскую дорогу, уходящую на северо-восток и ведущую прямиком в столицу Сигтригра. Короткий путь тоже следовал старым трактам, но один из невольников Арнборга, угрюмый сакс, пасший на пустошах скот, сообщил нам, что дорога эта заброшена.

– Господин, там можно заблудиться, – предупредил он. – Местами дорогу совсем размыло, так что ее легко потерять.

И тем не менее я решил воспользоваться коротким путем. Мне требовалось добраться до Эофервика как можно скорее и узнать, что происходит в восточной Нортумбрии. А вдруг Скёлль Гриммарсон нацелился вовсе не на Эофервик, а на Беббанбург? Насчет места назначения Арнборга я мог полагаться только на слова Бедвульфа.

– А он не боялся, что ты предашь его? – спросил я у Бедвульфа той морозной ночью.

– Господин, у него же Винфлэд оставалась заложницей.

Я скривился:

– Ох уж эта сила женщин!

– К тому же, – продолжил монах, – про планы норманнов я прознал только после возвращения. Когда же пришел к тебе, то верил словам Арнборга, будто принц Этельстан находится в осаде.

– Арнборг платил дань принцу Этельстану? – спросил я.

– Господин, он уплатил один раз.

Даны и норманны, обитавшие в диком краю Кумбраланда, видели, как Мерсия слабеет в междоусобной войне, а они, как и Сигтригр, жили в постоянном страхе перед вторжением саксов. Мерсийский мятеж побудил их действовать.

– Почему они просто не заключили союз с Сигтригром? – поинтересовался я. – Он так же опасается саксов.

– Господин, они считают, что он слаб.

– Сигтригр? – Я расхохотался. – Он не слаб.

– Господин, норманны думают, что он подсадной король.

– И кто же его подсадил?

– Христиане.

– Христиане? Он язычник, как и я!

– Но Эофервик кишит христианами. Там и архиепископ есть, и он сакс.

– Хротверд – человек хороший, – буркнул я.

– Снорри говорит, что архиепископ околдовал Сигтригра.

– Околдовал?

– Наложил магическое заклятие, сделав Сигтригра покорным. А еще, по словам ярла Арнборга, в Нортумбрии слишком много христиан-саксов. Он опасается, что, если дойдет до войны, они будут сражаться за Мерсию, а король Сигтригр слеп к этой угрозе.

Я покачал головой:

– Эофервик – христианский город, и это столица Сигтригра. Он нуждается в поддержке христиан, терпит их и старается не обращать их во врагов. – Я обернулся и посмотрел на залитый огнями костров форт. – Большинство моих людей христиане. Что же мне, убивать их?

– Господин, Скёлль Гриммарсон считает, что Нортумбрии нужен сильный король, – довершил свой рассказ Бедвульф.

И вот в очередной раз мне приходится сражаться за христиан! Я бы рассмеялся, если бы не переживал так сильно за судьбу Эофервика. Все, что мне сказал той ночью Бедвульф, имело смысл. Даны в Мерсии покорились саксам, многие из них приняли христианство, так же как обращались в новую веру даны в завоеванной Восточной Англии. Мерсию раздирала междоусобица, но всем было очевидно, что саксы намерены вторгнуться в Нортумбрию сразу после того, как с мятежниками будет покончено. Они стремятся к осуществлению мечты короля Альфреда. В бытность мою ребенком будущий Инглаланд был разделен на четыре государства: Нортумбрию, Восточную Англию, Мерсию и Уэссекс. Четыре королевства и четыре короля. Потом пришли даны. Они захватили Нортумбрию и Восточную Англию, всю северную Мерсию и почти поглотили Уэссекс, но саксы оказали им отпор. Я сражался в рядах тех саксов, иногда против воли, чтобы сделать мечту Альфреда о едином государстве саксов явью. А сейчас до воплощения этой мечты оставался всего один шаг! Западные саксы уже завоевали Восточную Англию, сделав ее частью своего королевства, и теперь Эдуард, Anglorum Saxonum Rex , соединяет с уэссекским троном Мерсию. Остается только Нортумбрия. Последнее языческое королевство в Инглаланде.

А норманны, свирепые норманны, сделали Кумбраланд своим новым домом. Никто не пойдет по доброй воле войной против норманнов, но их слабость в разобщенности. Они шли каждый за своим вождем, и, когда вожди враждовали, начинались междоусобицы. Эти розни привели к поражению в Ирландии и ожесточенным схватками вдоль западного побережья Шотландии. Побежденные отправились на своих корабля-драконах в Кумбраланд, последний приют в Британии. И вот объявился новый вожак, Скёлль Гриммарсон, который совершил чудо, сплотив норманнов, и он хочет получить свое королевство – мое королевство, Нортумбрию.

– Мне стоило сесть на престол Нортумбрии, – посетовал я в разговоре с Финаном на следующее утро.

– Почему не сел?

– Никогда не хотел быть королем.

– А что бы ты сделал, если бы был королем? – осведомился мой друг.

– Для начала вколотил бы в этих норманнов покорность, – сказал я, но, по правде говоря, нес чепуху. Если бы Сигтригр повел войско в Кумбраланд, мерсийцы либо скотты напали бы на расположенный на востоке Эофервик. А пока он поддерживал порядок в восточной части королевства, западная продолжала жить по своим законам.

– Нельзя выиграть войну, лишь обороняясь, – проворчал я. – Если Нортумбрия хочет остаться свободной, нужно атаковать.

Но заявление это было столь же легковесным, как те облачка, что прогнал налетевший ветер, и за этими облачками выросла стена тьмы, грозная туча, предвещающая снег. По-прежнему стоял пробирающий до костей холод. Когда мы повели коней к броду на водопой, им пришлось копытами разбивать ледяную корку у берега, а дерн, на котором мы пытались уснуть, насквозь промерз. Вскоре после рассвета мы навьючили обозных лошадей, оседлали скакунов и уехали, оставив позади дымящиеся кострища. Я хотел бы гнать во весь опор, но не решался: запасных коней было мало, и мы не могли рисковать переломать им ноги. Римская дорога тут представляла собой всего лишь тропу из камней, наполовину вросших в покрытый морозным инеем дерн на холмах. Наше дыхание вылетало облачками пара, ручьи замерзли. Разведчики верхом на самых быстрых конях ускакали вперед, и именно они обнаружили приближающихся всадников.

Дело было вскоре после полудня. Небо затянули черные тучи, и постоянно налетал снежный заряд, хотя сильная метель все еще не начиналась. Дорога гордо проходила прямо по боковому склону холма, невзирая на отроги и потоки, и весь день шла на подъем. Мы оказались среди голой, унылой пустоши, продолжая взбираться. Тут я заметил, что передовые наши разведчики, находившиеся примерно в миле, спешились и укрылись за гребнем. Это говорило о том, что впереди чужие, и они могли бы обнаружить наших дозорных, если бы те не проявили такую предусмотрительность. Затем один из разведчиков запрыгнул в седло, развернул коня и погнал к нам.