Бернард Корнуэлл - Война волка

Эдгит нахмурилась. На голове у нее был тесно прилегающий капюшон, придававший ей сходство с монашкой.

– Ты пойдешь против моего брата? – сурово спросила она.

– Только если он вторгнется в мою страну, – ответил я. – А отныне это и твоя страна, госпожа.

Эдгит посмотрела вперед, на Сигтригра.

– Видимо, так, – процедила она.

Некоторое время мы ехали молча. Два лебедя пролетели мимо нас, направляясь на запад, и я пытался понять, не знак ли это. На глазах у Эдгит заблестели непролитые слезы.

– Госпожа, он хороший человек, – произнес я тихо.

– Неужели?

– Он хотел этой свадьбы не больше, чем ты. Он смущен и рассержен.

– Рассержен? С чего бы… – Она осеклась и перекрестилась. – Ну конечно. Прости меня, лорд Утред, я забыла про Стиорру. – Эдгит посмотрела на меня, и по щекам ее побежали слезы. – Мне следовало помнить об этом. Она была добра ко мне, когда я была еще ребенком.

Мне не хотелось говорить про Стиорру, и я сменил тему:

– Когда ты узнала, что тебе предстоит выйти за Сигтригра?

Ее этот неожиданный вопрос словно испугал, потом она приняла возмущенный вид.

– Не далее как на прошлой неделе! – заявила она, впервые за все время нашей беседы выказав хоть какое-то оживление. – Меня не предупредили! Приехали в монастырь, оторвали от молитвы, завезли в Лунден, снабдили одеждой и сломя голову потащили на север.

Молодая женщина поведала о событиях той недели, а я вполуха слушал и пытался понять, чем вызвана такая поспешность со стороны Эдуарда.

– У меня даже не спросили, хочу ли я этого, – с горечью закончила Эдгит.

– Ты женщина, – сухо заметил я. – Зачем тебя спрашивать?

Она впилась в меня взглядом, способным осадить быка, потом рассмеялась невесело:

– А ты бы спросил, ведь правда?

– Может быть. Никогда не умел управляться с женщинами, – все так же сухо ответил я. – Твой отец сообщил, зачем ему понадобилось выдавать тебя за короля Сигтригра?

– Чтобы заключить мир, – уныло промолвила женщина.

– И мир будет. В некотором роде. Сигтригр не нарушит договор и не отправится воевать на юг. А вот саксы пойдут на север.

– Король Эдуард не нарушит своего слова, – заявил строго отец Амандий, потом спохватился: – господин.

– Может, и так, – кивнул я. – Но неужели вы полагаете, что его преемник сочтет себя обязанным соблюдать этот договор? – Никто из моих собеседников не ответил. – Уэссекс стремится к тому, чтобы объединить в одно государство весь народ, говорящий по-английски.

– Аминь, – вставил отец Эдсиг. Я не удостоил его вниманием. – А ты, моя госпожа, отныне являешься королевой последнего государства, которое говорит по-английски, но которым не правит твой отец.

– Тогда зачем было выдавать меня за Сигтригра?

– Чтобы убаюкать нас, создать ощущение безопасности. Так гусю дают разжиреть, прежде чем свернут шею.

Датский священник недовольно заурчал, но ему хватило ума промолчать. Как раз в этот момент из хвоста нашей длинной колонны прискакал Рорик, приведя с собой Бедвульфа и Винфлэд. Я велел ему доставить одну только Белку, но брат Бедвульф, видимо, тоже решил поехать. Я придержал коня, ухватил кобылу Винфлэд за узду и завел между собой и Эдгит.

– Познакомься, моя госпожа, это Винфлэд. Она христианка, саксонка, и я прошу тебя принять ее к себе на службу. Это хорошая девушка.

– Ну разумеется. – Эдгит слегка улыбнулась Белке.

Я отпустил лошадь Винфлэд, и та поотстала.

– Благодарю, госпожа, – сказал я Эдгит. – Тебе предстоит узнать, что Эофервик – город по преимуществу христианский.

– По преимуществу, – ехидно заметил отец Амандий.

Эдгит кивнула.

– Архиепископ Хротверд сообщил мне то же самое. Мне показалось, что он хороший человек.

– Очень хороший, – подтвердил я. – Как и твой муж. Выглядит он пугающе, понимаю, но он добрый.

– Лорд Утред, молюсь, чтобы это оказалось правдой.

– Доброта – не замена для набожности, – заявил отец Амандий. – Королю Сигтригру следует научиться любить веру. – Снова повисла пауза. – Господин.

– Королю Сигтригру некогда учиться, – отрезал я. – Он идет на войну.

– На войну? – в голосе у дана прозвучала тревога.

– Есть один человек, которого нам нужно убить.

Эдгит была священной коровой, принесенной в жертву ради мира, и она внезапно открыла для себя истину, что соперничество народов – сложная вещь. Религия – сложная вещь по причине ненависти, которую она порождает. И семья – сложная вещь, ибо в ней гнездится ревность. Эдгит, Эдуард, Эдгифу, Этельстан, Эльфверд и Этельхельм образовывали паутину любви, преданности и ненависти. Но больше все-таки ненависти, и поэтому это было сложно. Война – проще.

И мы с Сигтригром шли на войну.

Война – дело нелегкое. Понятное, как правило, но никогда не легкое. Разбираться с амбициями Эдуарда – это как ловить угря в темноте, и я подозревал, что он и сам толком не знает, кого хочет видеть своим наследником. Возможно, ему было все равно или не хотелось думать о наследнике, поскольку это означало думать о смерти, а такая перспектива никого не вдохновляет. В юные годы Эдуард подавал надежды, но вино, эль и женщины представлялись ему привлекательнее рутины государственных забот. Теперь он стал толстым, ленивым и больным, но в некоторых вещах оказался успешнее знаменитого отца. Эдуард провел кампанию, в ходе которой под руку западных саксов перешла вся Восточная Англия, а смерть сестры дала ему шанс включить в свое королевство Мерсию, хотя последняя еще толком не поняла, во вред это для нее или во благо. За время правления Эдуарда большая часть мечтаний его отца обратилась явью – это была мечта о едином государстве Инглаланд. Зная об этой мечте, я понимал, что заключенный нами договор не стоит и воробьиной какашки. Западные саксы, а именно они создавали Инглаланд, ни за что не отступятся от намерения поглотить Нортумбрию. Это было просто и означало войну.

– Не обязательно, – заверил меня Этельстан в вечер накануне свадьбы сестры.

Я фыркнул.

– Думаешь, мы вот так возьмем и отдадим тебе Нортумбрию?

– У вас теперь королева-саксонка.

– А мой внук – наследник Сигтригра, – напомнил я.

Это справедливое замечание заставило принца нахмуриться. Встретились мы во дворце, в маленькой комнате, смежной с королевской часовней. Этельстан попросил меня прийти, даже выслал эскорт, чтобы сопроводить по улицам Тамвеортина на случай, если Этельхельм снова покусится на мою жизнь. Я пошел без охоты. Эдгифу уже попыталась завербовать меня на службу ради своих малолетних сыновей, и я подозревал, что Этельстан тоже ищет моей верности, поэтому приветствовал его довольно кисло.

– Если ты планировал зазвать меня на витан, чтобы добиться присяги, то ты ее не получишь, – заявил я.