Уилбур Смит - Падение с небес

– Ты меня уморишь, папочка, – восторженно захихикала Сторма. – А вот отец Ирен разрешил ей купить такое платье, хотя этот мистер Лечарс – несчастный торгаш!

Шон заморгал, услышав, как отзываются о главе одного из самых больших торговых домов страны.

– Если Шарль Лечарс торгаш, тогда кто же я, скажи на милость? – с любопытством спросил он.

– А ты землевладелец, министр, подданный британской короны, генерал, герой… и самый клёвый мужчина в мире.

– Понятно, – не удержался он от смеха, – у меня есть общественное положение, которое надо поддерживать. Попроси мистера Пейна прислать мне счет.

Она еще раз исступленно обняла его и только теперь заметила карточку приглашения, которую он все еще держал в руке.

– Ой! – воскликнула она. – Приглашение!

– Не тебе, девочка моя, – предупредил он.

Но она уже выхватила карточку, прочитала на ней имя, и лицо ее вытянулось. Она вдруг как-то странно затихла.

– Ты хочешь послать его этому… этому продавцу.

Он снова нахмурился, настроение опять вдруг упало.

– Уже посылал, – ответил он. – Мне его вернули. Он уехал и адреса, куда переслать, не оставил.

– Тебя ждет генерал Сматс, хочет с тобой поговорить. – Сделав над собой усилие, она снова улыбнулась и потащила его к столу. – Пошли скорее.

– Это все очень серьезно, старина Шон. Они организованны, и я совершенно не сомневаюсь, что они идут на открытое противостояние, – говорил Ян Кристиан Сматс.

Отламывая кусочки печенья, он бросал их уткам. Птицы, громко крякая, бросались на угощение, дрались, хлопали крыльями по воде и, заглатывая печенье, трясли своими плоскими клювами.

– Сколько белых рабочих там собираются уволить? – спросил Шон.

– Две тысячи, это для начала, – ответил Сматс. – А в конечном счете – четыре. Хотят сделать это постепенно, тем более что черных надо еще обучать.

– Значит, две тысячи, – задумчиво повторил Шон.

Он сразу же представил жен и детей этих рабочих, их старых матерей – словом, всех, кто зависит от этих мужчин. Две тысячи кормильцев останутся без работы, попадут в беду.

– Кажется, вам это нравится так же мало, как и мне, – заметил Сматс.

Этот маленький человек обладал незаурядным умом и сразу прочитал его мысли; недаром противники называли его Хитрый Джанни, Умница Джанни.

– Да, две тысячи безработных – дело серьезное, – изрек он и сделал многозначительную паузу. – Мы, конечно, подыщем им другую работу. Нам очень нужны люди на железных дорогах, да есть и другие проекты – например, на оросительной системе Вааль – Хартс.

– Там они будут зарабатывать намного меньше, чем в шахтах, – промолвил Шон.

– Это так, – задумчиво согласился Ян Сматс, – но стоит ли сохранять заработки двух тысяч шахтеров, когда на кону стоит закрытие самих шахт?

– Неужто положение столь критическое? – нахмурился Шон.

– Председатель Горнорудной палаты уверяет, что дела обстоят именно так, и он показывал мне цифры, подтверждающие эту точку зрения.

Шон недоверчиво покачал головой – на душе у него кошки скребли. Когда-то он сам являлся владельцем шахт и прекрасно знал все проблемы смет и расходов, а также хитрые способы манипуляции цифрами: их можно заставить говорить все, чего ты от них хочешь.

– И кому, как не вам, старина Шон, знать, как много народу по гроб жизни зависит от этих золотых рудников.

Это жесткое утверждение пронзило его, как острый стилет. В минувшем году впервые уровень продаж крепежных стоек на золотые рудники Трансвааля с лесопильных заводов Шона превысил два миллиона фунтов стерлингов. И маленький генерал знал об этом не хуже самого Шона.

– Сколько человек работает на лесопильных заводах Наталя, старина Шон? Тысяч двадцать?

– Двадцать четыре тысячи, – коротко ответил Шон.

Белесые брови премьер-министра насмешливо взлетели, он мягко улыбнулся и продолжил:

– Тут есть и другие соображения, друг мой, мы с вами их уже обсуждали. Именно вы тогда утверждали: чтобы достичь успехов в долгосрочной перспективе, наша страна должна встать на путь равноправного сотрудничества черных и белых, а наше богатство должно распределяться в зависимости от способностей человека, а не цвета его кожи. Разве нет?

– Да, – согласился Шон.

– А я утверждал, что в этом направлении мы должны поспешать не торопясь, но теперь вот именно вы артачитесь и тянете резину.

– А еще я говорил вам, – сказал Шон, – что коротенькие шажки, если их много, быстрее приведут нас к цели, чем несколько диких прыжков, сделанных из-под палки… Я сказал, дорогой Джанни, что нам надо учиться гибкости, чтобы, не дай бог, не сломаться.

Джанни Сматс снова обратил взор к уткам. Собеседники молчали, рассеянно глядя на птиц.

– Ну-ну, Джанни, – заговорил наконец Шон. – Вы ведь приводили и другие соображения. Все, что вы до сих пор говорили, хорошо, но не срочно, и я догадываюсь, что, как политик, все лучшее вы приберегли к концу.

Джанни заливисто расхохотался и похлопал Шона по руке.

– Мы слишком хорошо понимаем друг друга, – сказал он.

– А как же иначе? – улыбнулся ему Шон. – Мы же воевали друг с другом, да еще как!

Оба сразу остыли, вспомнив страшные дни гражданской войны.

– Тем более что у нас был один и тот же учитель, дай Бог ему здоровья.

– Дай Бог ему здоровья, – эхом отозвался Ян Сматс.

Оба имели в виду Луиса Боту, личность колоссальную, воина и государственного деятеля, архитектора Союза и первого премьер-министра нового государства.

– Ну говорите же, – настаивал Шон. – Что за другие соображения?

– Это довольно просто. Нам надо решить, кто будет править страной. Честно избранные представители народа или маленькая группа бессовестных авантюристов, не важно, как они себя называют: профсоюзными лидерами, представителями организованного рабочего класса или просто коммунистами-интернационалистами.

– Жестко сказано.

– Так ведь сама ситуация жесткая, Шон. Очень жесткая. Я получил оперативные сведения и факты, которые должен выложить на первом же совещании кабинета министров, когда снова соберется парламент. Однако сначала, еще до совещания, хотелось бы обсудить их с вами лично. Мне снова нужна ваша поддержка, старина. И на этом совещании вы мне тоже нужны.

– Рассказывайте, – сказал Шон.

– Прежде всего нам известно, что они уже вооружаются, причем современным оружием, а также организуют шахтеров в отряды коммандос и обучают военному делу.

Ян Сматс говорил быстро и настойчиво минут двадцать.

– Ну вот, друг мой, я хочу знать: вы на моей стороне?

Шон мрачно всматривался в будущее и с болью в сердце видел, как земля, которую он любит, снова разрывается на части гражданской войной с ее ненавистью и страданиями. Он вздохнул.