Уилбур Смит - Падение с небес

– Да, – тяжело кивнул он. – Я на вашей стороне, даю вам руку.

– Вы и ваш полк? – Ян Сматс пожал его большую жилистую руку. – Как министр в правительстве и как солдат?

– Да, – согласился Шон. – Целиком и полностью.

Марион Литтлджон читала письмо от Марка, сидя на закрытом крышкой унитазе офисного туалета и закрыв дверь на защелку; ее любовь превосходила это убогое помещение, Марион даже не замечала шипения и бульканья воды в закрепленном на ржавой трубе сливном бачке.

Она перечитала письмо дважды; в глазах ее стояли слезы, а по губам нерешительно гуляла нежная улыбка. Наконец девушка поцеловала его имя на последней странице, бережно сложила письмо, сунула в конверт и, расстегнув платье, поместила его под лифчик, между небольшими упругими грудями. Получился довольно приличный бугор. Когда Марион вернулась в офис, начальник выглянул из своей застекленной кабинки и демонстративно посмотрел на часы. В офисе существовало неписаное, но непререкаемое для всех правило: естественные потребности надо справлять быстро и туалет ни при каких обстоятельствах не занимать дольше чем на четыре минуты.

Остаток рабочего дня тянулся мучительно долго; каждые несколько минут она трогала выступ лифчика и таинственно улыбалась.

Наконец пробил час освобождения; она торопливо зашагала по Мейн-стрит и явилась как раз тогда, когда мисс Люси закрывала дверь магазина.

– Ой, я не опоздала?

– Заходи, Марион, дорогая… как поживает твой молодой человек?

– Сегодня я получила от него письмо, – гордо ответила Марион.

Качнув серебристыми локонами, мисс Люси кивнула и улыбнулась, глаза ее просияли сквозь стекла очков в железной оправе.

– Я уже знаю, почтальон успел мне сообщить.

Ледибург – городишко еще небольшой, и все здесь с участием интересовались делами сыновей и дочерей друг друга.

– Как у него дела?

С горящими глазами, краснея, Марион защебетала, в который раз разглядывая четыре комплекта ирландских льняных простыней, которые для нее придерживала мисс Люси.

– Прекрасные простыни, дорогая, будешь ими гордиться. На таких простынях у тебя родятся не сыновья, а красавцы.

Марион снова покраснела.

– Сколько я вам должна, мисс Люси? – спросила она.

– Давай посчитаем, милая… ты заплатила два фунта и шесть пенсов. Значит, осталось тридцать шиллингов.

Марион открыла кошелек, тщательно пересчитала его содержимое, потом не без душевной борьбы приняла решение и выложила на прилавок блестящую золотую монету – полсоверена.

– Теперь остается только фунт.

Марион поколебалась, опять покраснела.

– А как вы думаете, можно забрать пару простыней прямо сейчас? – выпалила она. – Мне так хочется поскорей начать вышивание.

– Конечно, дитя мое, – сразу же согласилась мисс Люси. – Ты ведь уже за три заплатила. Сейчас я тебе положу их в пакет.

Марион и ее сестра Линетта сидели рядышком на диване. Каждая начала со своей стороны, они усердно склонили над простыней головы, иголки так и мелькали в руках, а языки трудились не переставая.

– Марка больше всего заинтересовали статьи про мистера Дирка Кортни, которые я ему послала, и он говорит, что, похоже, мистер Кортни займет видное место в книге…

В другом конце комнаты сидел муж Линетты; низко склонив голову, он работал над какими-то юридическими документами, разложенными перед ним на столе. Он только что раскурил трубочку из корня сливы, и она теперь при каждой затяжке тихонько клокотала. Волосы его, напомаженные бриллиантином, были зачесаны на прямой, как линейка, пробор, разделяющий прическу посередине.

– О, Питер! – вдруг воскликнула Марион; ее руки замерли, а лицо просветлело. – Послушай, мне пришла в голову чудесная мысль.

Оторвавшись от бумаг, Питер Боутс поднял голову и нахмурился с легкой досадой; на лбу у него появились морщины, как у человека, которого глупая женская болтовня отвлекает от важной и серьезной работы.

– Ты ведь так много работаешь в банке мистера Кортни. Ты даже бывал в его большом доме, правда? Он даже здоровается с тобой на улице, я сама видела.

Попыхивая трубочкой, Питер важно кивнул:

– Да, мистер Картер частенько говорит, что, мол, я, похоже, понравился мистеру Кортни. Думаю, скоро я буду справляться с отчетностью еще лучше.

– Ах, дорогой, ты не мог бы поговорить с мистером Кортни? Сказать ему, что Марк собирает материал для своей книги о Ледибурге и очень интересуется делами мистера Кортни и его семейства…

– Да полно тебе, Марион, – небрежно махнул трубкой Питер. – Не станет же такой человек, как мистер Кортни…

– А вдруг ему станет лестно, если и его имя появится в книге Марка… ну прошу тебя, дорогой. Я уверена, мистер Кортни тебя выслушает. А вдруг ему понравится такая идея! Это сделает тебе честь.

Питер глубокомысленно помолчал, тщательно взвешивая ситуацию: на одной чаше весов – возможность произвести на женский пол впечатление важностью собственной фигуры, а на другой – пугающая перспектива накоротке говорить с самим мистером Дирком Кортни. Одна мысль об этом приводила его в ужас. Дирка Кортни Питер боялся до жути, в его присутствии чуть не вилял хвостом, лебезил до самоуничтожения и понимал, что именно поэтому Дирку Кортни нравилось работать с ним; разумеется, Питер – старательный и дотошный юрист, но основная причина крылась в его благоговейной почтительности к хозяину. Мистер Кортни ценил это качество у своих подчиненных.

– Прошу тебя, Питер. У Марка так много хлопот с этой книгой! Мы должны помогать ему. Я только что говорила Линетте, что Марк взял на работе месячный отпуск и отправился на Чакас-Гейт, чтобы собрать для книги кое-какие факты.

– На Чакас-Гейт? – озадаченно спросил Питер и даже вынул изо рта трубку. – Зачем ему это? Там же нет ничего, дикое место.

– Не знаю, – призналась Марион. Но тут же быстро добавила: – Это очень важно для книги. И мы должны хоть как-то помочь ему.

– Что же именно, по-твоему, я должен попросить у мистера Кортни?

– Ты мог бы попросить мистера Кортни, чтобы он познакомился с Марком, рассказал ему о своей жизни, ну… своими словами. Представь, как это будет выглядеть в печатном виде.

Питер сглотнул слюну.

– Послушай, Марион, мистер Кортни занятой человек, не может же он…

– О, пожалуйста! – взмолилась Марион. Вскочив с места, она подбежала к нему и опустилась на колени рядом с его стулом. – Очень прошу тебя, ради меня!

– Ну ладно, – промямлил Питер. – Так и быть, я поговорю с ним.

Питер Боутс стоял навытяжку рядом с креслом в торце длинного, отделанного золоченой бронзой стола, сгибаясь в талии, только когда нужно было перевернуть страницу.

– …И здесь, пожалуйста, мистер Кортни.