Уилбур Смит - Падение с небес

– У нас есть еще одна денежная проблема, которую обязательно надо обсудить.

Дирк налил и себе, поднял стакан и посмотрел сквозь него на свет.

– Это касается банка, – сказал он.

Ронни Пай быстро перебил его:

– Я думаю, тебе прекрасно известно, что из банка я увольняюсь. Мне поступило предложение по поводу моих оставшихся акций, и я веду переговоры насчет покупки виноградной плантации в Кейпе. Я покидаю Ледибург вместе со всей семьей.

– Ну нет, – с легкой улыбочкой покачал головой Дирк. – Мы с тобой повязаны навсегда. Наши узы нерасторжимы. Я хочу, чтобы ты всегда был со мной: мне нужен человек, которому я могу доверять; и ты, наверно, единственный такой человек в мире. Мы с тобой старые друзья, у нас много общих секретов. Включая, кстати, убийства.

Оба застыли, услышав это слово, и кровь медленно отхлынула от лица Рональда Пая.

– Я говорю о Джоне Андерсе и его мальчишке, – напомнил им Дирк.

Оба заговорили – сразу и одновременно:

– Мальчишка куда-то удрал…

– Он еще жив.

– Не долго ему осталось, – заверил их Дирк. – Мой человек сейчас направляется прямиком к нему. И на этот раз все уладится, неприятностей от него больше не будет.

– Этого делать нельзя! – горячо заявил Деннис Петерсен.

– Во имя всего святого, зачем это нужно? Пусть все остается как есть. – Рональд Пай уже умолял, вся чопорность слетела с него как шелуха. – Оставьте мальчишку в покое, нам и так уже хватит…

– Нет. Он сам не хочет оставлять нас в покое, – рассудительно пояснил Дирк. – Он активно собирает информацию обо всех нас и обо всех наших действиях. Мне повезло, я случайно узнал, где он сейчас находится, он сейчас один и в таком месте, где нет ни единой живой души.

Теперь они молчали. Ожидая, пока они все обдумают, Дирк швырнул окурок сигары в камин и закурил еще одну.

– Чего еще ты от нас хочешь? – нарушил тишину Рональд.

– Ну наконец-то теперь можно по-деловому обсудить наши проблемы, так?

Дирк уселся на край стола, взял старинный дуэльный пистолет, который использовал как пресс-папье, и принялся вертеть его на пальце.

– Пять лет назад я затеял программу расширения, и теперь у меня не хватает на нее ликвидных средств. Цены на сахар упали, сократился поток банковских инвестиций… впрочем, что я говорю, вы это и сами знаете.

Рональд Пай настороженно кивнул.

– Но мы уже согласились сократить объем закупок земельных участков на наличные деньги, – сказал он. – По крайней мере, на следующие несколько лет. Надо набраться терпения.

– А я человек нетерпеливый, Ронни.

– В следующие три года нам будет недоставать двухсот тысяч в год. Мы согласились сократить расходы, – продолжал Рональд Пай.

Но Дирк не слушал его. Он повертел пистолет еще, потом прицелился в глаз человеку на портрете, висящем над камином, и щелкнул курком.

– Двести тысяч в год – это за три года выходит шестьсот тысяч фунтов стерлингов, – вслух подсчитал Дирк и опустил пистолет. – И случайно оказалось, что это как раз та сумма, которую я выплатил вам за ваши акции где-то лет десять назад.

– Нет, – сказал Рональд Пай, и в голосе его послышалось смятение. – Эти деньги принадлежат мне, мой личный капитал, который никакого отношения к банку не имеет.

– И ты очень хорошо им распорядился, – похвалил его Дирк. – Акции компании «Краун дип» делают тебе честь, превосходная покупочка. По моим последним подсчетам, твой личный капитал в чистом виде составляет чуть меньше восьмисот тысяч.

– Эти деньги для моей семьи, для моей дочери и внуков, – уже на грани отчаяния проговорил Ронни.

– А сейчас эти деньги нужны мне, и немедленно, – рассудительно заметил Дирк.

– А как насчет твоих собственных личных средств? – в отчаянии спросил Рональд Пай.

– Растянуты до предела, мой дорогой Рональд, все вложены в землю и в сахар.

– Но ты мог бы взять в долг под…

– О да, но зачем мне брать в долг у каких-то чужих людей, когда дорогой и верный друг может предоставить Ледибургскому сельскохозяйственному банку заем? Что может быть лучше гарантий, которые дает это достойное учреждение? Заем, дорогой Рональд, всего лишь заем.

– Нет, – сказал Рональд и встал. – Это не мои деньги. Это деньги моей семьи. – Он повернулся к своему зятю. – Пошли отсюда. Я довезу тебя до дому.

Изобразив на лице обаятельную, искрящуюся радостью улыбку, Дирк направил дуэльный пистолет Деннису Петерсону между глаз.

– Оставайся на месте, Деннис, – сказал он и снова щелкнул курком.

– Все нормально, – сказал Деннису Рональд Пай. – Мы можем покончить с этим немедленно. Если будешь держаться меня.

Рональд слегка задыхался и потел, как пробежавший дистанцию бегун.

– Если он повесит на нас убийство, мы молчать не будем. Мы сможем доказать, что организаторами были не мы, а он – и приказы отдавал он. Он просто блефует. И это наш шанс порвать с ним навсегда.

Он повернулся к Дирку, глаза его сверкали холодным вызовом.

– Шанс избавиться от этого чудовища. Пускай творит свои делишки без нас, пускай губит себя и дальше, как он погубил нас.

– Отлично сказано! – радостно рассмеялся Дирк. – Но ей-богу, дурачок, ты сам не знаешь, что говоришь.

– Пошли, Деннис. Пускай творит тут все, что хочет, только без нас.

Не глядя на обоих, Рональд Пай направился к двери.

– А какую из внучек ты любишь больше, Ронни: Натали или Викторию? – спросил Дирк, продолжая смеяться. – Или этого мальчугана, как там его? Черт! Я должен помнить, как зовут этого сорванца, я же его крестный. – Он снова усмехнулся, потом вспомнил и щелкнул пальцами: – Будь я проклят! Конечно, Рональдом, как и его дедушку. Да-да, малыш Ронни.

Рональд Пай, стоя у двери, обернулся и посмотрел на Дирка. Тот улыбался, словно только что удачно пошутил.

– Малыш Ронни, – ухмыльнулся он и прицелился в воображаемую фигуру, стоящую посередине ковра, еще совсем маленькую, не выше мужского колена.

– Прощай, малыш Ронни, – пробормотал он и щелкнул курком. – Прощай, маленькая Натали, – он перевел ствол на другую невидимую фигуру и снова нажал на курок. – Прощай, малышка Виктория, – пистолет снова щелкнул; в тишине кабинета эти щелчки казались ужасно громкими.

– Ты не посмеешь… – сдавленным голосом пролепетал Деннис, – ты не посмеешь…

– Мне очень нужны деньги, – сказал Дирк.

– Но ты не посмеешь…

– Вот ты все время твердишь мне, что я не посмею. С каких это пор ты так хорошо разбираешься в том, что я смею, а что нет?

– Но ведь они дети…

– Мне уже приходилось делать нечто подобное, – напомнил Дирк.

– Да, но не детей же, они совсем маленькие…

Рональд Пай все еще стоял у двери. Казалось, за несколько секунд он постарел лет на десять: плечи поникли, лицо посерело, морщины обозначились еще глубже, кожа вокруг глаз обвисла складками.