Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

Все это так странно… А ведь я и сама вспоминаю эту историю, только бабушка говорила что-то еще. Но что? Про какую-то тайну, про ключ… Какой ключ, к чему?.. Аннет ничего такого не помнит, может быть, бабушка рассказывала только мне?

Ну ладно, подружка, тебе, наверное, совсем не интересны мои сентиментальные воспоминания.

Пиши!

Твоя Амариллис.

Луизиана, 5 января 1812

(оторвано)…все здесь иное, не такое, как дома. Это и интересно, и иногда грустно. Вот хотя бы дом — я провела детство в огромном и мрачном замке и скучном монастыре, и другой жизни не знала. Матушка была постоянно занята светскими обязанностями и мной занимались няньки, а батюшка даже и не помню, чтоб говорил со мной кроме приветствий и поцелуя на ночь.

А дом Пикаров — большой, с колоннами по фасаду, но он такой светлый и уютный! Здесь так много солнца, цветов, так весело и хорошо. Мадам Изабель содержит его в идеальной чистоте, у нас много чернокожих горничных, садовник, кучер, прислуга на кухне, и за всем этим она строго присматривает. Вообще-то обращаются с неграми тут хорошо, не так, как в других имениях (ах, Кларинда, тут случаются весьма прискорбные вещи), и все негры очень боятся, что их отсюда продадут.

В комнатах полно подушечек, салфеточек, вазонов и ящиков с цветами, а на день именин Раймон подарил мне чудесную новинку — маленький белый рояль! И мебель вся не такая, как в замке Сен-Клер — мягкая, удобная, даже, можно сказать, располагает к лени. И окна не такие — в замке это узкие бойницы, кое-где с витражами, изображающими разных рыцарей и битвы, а тут большие окна, забранные такими деревянными полосочками от солнца, которого тут круглый год очень много, и чудесные кружевные занавеси! А какая у меня чудесная спальня — светлая, с огромными окнами, уютная, с белоснежными покрывалами, и вся в цветах.

Растения тоже не такие, как у нас — пальмы и даже цветущие кактусы. Как хорошо в жаркий день сидеть в саду среди аромата (а тут круглый год что-нибудь, да цветет) и играть с ребенком или читать. Но я не только читаю и отдыхаю, а постигаю у мадам Изабель сложную науку управления домом — тут нет никакого управителя или мажордома, за всем нужно следить самой хозяйке.

И надо учиться принимать гостей, тут совсем свои обычаи и нравы. Каждое воскресенье мы непременно ходим в церковь — тут за этим очень строго смотрят, и если не ходить в церковь, пожалуй, прослывешь безбожником! Нужно стараться не осрамиться и к приему гостей распорядиться приготовить подобающее угощение, а теперь я могу еще играть гостям на рояле.

Я стараюсь дружить с соседями, чтобы моим детям не приходилось чувствовать себя одиноко, хотя среди жителей здесь попадаются такие странные чудаки, особенно янки! Вообрази, они гордятся, что их предки приплыли в Америку на корабле Мэйфлауэр, который впервые привез в Америку поселенцев. Раймон говорит, что если посчитать всех, кто хвастается этим, то этот Мэйфлауэр, наверное, был величиной с небольшой остров.

На этом мне приходится закончить, потому что сегодня Раймон уезжает в Новый Орлеан и захватит письмо.

До свидания, пиши, дорогая Кларинда. Здесь много приветливых людей, но такой подруги, как ты, у меня нет. Очень жду письма, как твои дела, как там Прекрасная Франция.

Дорогая Кларинда, пришли мне, пожалуйста, выкройки модных фасонов, особенно в греческом стиле, и нарисуй, какие носят капоры. А еще напиши слова детских песенок для Раймонды.

Твоя Амари.

Луизиана, 21 февраля 1812

Здравствуй, дорогая Кларинда!

Вот мне снова представился случай передать тебе письмо. От тебя давно не было вестей — как твои дела, не заболела ли ты? Как бы я хотела, чтоб ты навестила меня. Я показала бы тебе дом, познакомила бы с Раймоном и с мадам Изабель, и с малюткой.

Но я понимаю, что это невозможно, как жаль, что нам суждено жить так невообразимо далеко! Корабль плывет сюда чуть ли не месяц по безбрежному океану.

А я с нежностью вспоминаю корабль, который привез нас с Раймоном. Как нас обвенчал пароходный священник в каюте капитана… Добрая жена нотариуса подарила мне белое платье: ведь я убежала из дома в платье горничной, и мне просто нечего было надеть. В этом платье я и венчалась! Посаженым отцом моим был сам капитан, а для Раймона посаженым отцом стал старший помощник, господин Шаброль. А потом вся команда выстроилась на палубе и кричала «Ура!» — капитан Фландри был очень любезен! Ах, Кларинда, кто бы мог подумать, что моя свадьба будет такой необычной!

Как я боялась штормов и качки, и рыбы Левиафан, а Раймон смеялся надо мной — он такой храбрый! И как интересно было плыть через океан — при переходе через Саргассово море (представляешь, море посреди океана!) на палубу залетали летучие рыбы, представь себе, каких только на свете не бывает чудес! Ах, Кларинда, как это было хорошо!

Еще я очень боялась встречи с матушкой Раймона — вдруг она рассердится за наш поспешный брак? Или я ей не понравлюсь, ведь я ничего не умею делать по хозяйству… Но все получилось очень хорошо — мадам Изабель оказалась крошечной старушкой предоброго вида. Увидев, что Раймон приехал не один, она только всплеснула руками и сказала, что раз Господу было угодно соединить наши жизни, то так тому и быть.

Встречать молодого барина высыпала огромная толпа совершенно черных людей, и все они были одеты очень пестро и причудливо — женщины в разноцветные платья и такие необычайные яркие тюрбаны на головах, а мужчины в пресмешные клетчатые панталоны и жилетки, и вся эта толпа радостно вопила и благословляла нас, а когда мадам Изабель сказала про Господа, они запели благодарственный гимн! Это было необычайно красиво и трогательно, и я совсем смешалась.

Потом была свадьба в доме Раймона, и представь себе — мадам Изабель подарила мне свое венчальное платье, настоящий кринолин!

Мы сразу подружились с мадам Изабель, она терпеливо объясняла мне все премудрости ведения хозяйства, рассказывала про жизнь в Луизиане, а когда узнала, что я жду маленького, и вовсе стала сдувать с меня пылинки. Теперь она обожает нашу Раймонду, и они очень дружны.

Раймонда растет веселой и здоровой девочкой, и немудрено — много солнца, много диковинных фруктов, которые она с удовольствием кушает, прекомично перемазываясь соком! Все время она бегает и резвится, и ее звонкий голосок слышно одновременно из всех углов огромного сада!

За ней бегает ватага чернокожих ребятишек — детей наших горничных и слуг, и они что ни день выдумывают все новые и новые проказы. То залезут на раскидистое дерево и строят там себе гнездо, как птицы, то тайком проберутся в мою гардеробную и перемажутся моими помадами и белилами, то пускают в пруду самодельные флотилии и устраивают морской бой. Скоро мы купим ей смирного пони.