Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

Сидевшая на лавке напротив загорелая дочерна девушка в пестрой юбке и холстинковой блузе вытащила из плетеной корзинки сверток и достала лепешку и круглый кусок овечьего сыра. Дениз отвернулась — неприлично ведь пялиться, когда кто-то ест…

— Эй, подружка, ну-ка садись сюда! — Девушка сделала ей приглашающий жест и сверкнула белозубой улыбкой.

— Давай, давай. Не ломайся.

Дениз поколебалась немного и пересела поближе.

— Меня зовут Люси. Люсиль Тибо. — Смуглянка поделила пополам лепешку и сыр и протянула половину Дениз.

— Бери, угощайся, в Тулоне будем только к вечеру. Как зовут-то?

— Дениз. — Дениз с аппетитом вгрызлась в лепешку. Вкусно! — Спасибо, Люсиль! Ужас, как хочется есть от этого воздуха!

— Ну вот и славно. А я брата в рейс провожала. Туссен Тибо, старший матрос торгового флота! — с гордостью сказала она. — Ушли сегодня утром из Марселя в африканские колонии. На целых полгода! Теперь на работу возвращаюсь. А ты откуда и куда, коли не секрет?

Дениз не была готова к такому вопросу. Ей следовало заранее придумать убедительную историю! Она забормотала что-то про визит к больной бабушке, сбилась и увяла.

— Слушай, подруга, — понизив голос, заговорщически сказала Люси. — Ты, конечно, можешь рассказывать про бабушку, но сдается мне, что дела у тебя не ахти. Расскажи-ка ты все, как есть. Глядишь, и полегчает. Э, да ты чего?

Дениз прерывисто вздохнула и впервые за эти бесконечные два кошмарных дня залилась слезами.

Люсиль терпеливо переждала первый водопад слез, а когда Дениз немного утихла, протянула ей кусок белой тряпки. Дениз высморкалась и принялась рассказывать все с самого начала…

На протяжении рассказа она еще несколько раз всплакнула, но уже не так отчаянно. Люсиль молча слушала, по-крестьянски подперев голову и не перебивая. Когда душераздирающая повесть была окончена, она деловито сказала:

— Дело ясное. Эх ты, пичужка! Знаю я таких гадов. Значит, так. Едешь со мной. Работа на винограднике есть, сейчас самый сезон, жилье найдется. Нас, девушек, там много, пропасть не дадим!

Дениз плюхнула тяжелую корзину на землю и выпрямилась, отирая пот со лба. Солнце жгло немилосердно. Все тело зудело от пота и кусачих насекомых. Она оглянулась по сторонам. Рядом с ней собирала виноград конопатая Аннет. Руки ее так и мелькали, корзина с невероятной быстротой наполнялась спелыми гроздьями, да вдобавок Аннет ухитрялась еще и петь. А Дениз привыкла считать себя проворной и неутомимой! Оказывается, работа — это не только сидеть в чистой прохладной комнате и плести веночки с цветочками. И занудное гудение тетки представлялось теперь намного предпочтительнее гудения мух и слепней. Тетку можно было не слушать, а попробуй не слушать этих мерзких тварей — а! — и Дениз яростно пришлепнула очередного кровопийцу у себя на шее. Потом, вздохнув, подняла корзину и потащила ее на край поля, к штабелю ящиков, где учетчик Жан поставит еще один крестик против фамилии Кассон — так она назвалась здесь, Дениз Кассон — в мятой засаленной тетрадке. Дениз украдкой заглянула ему через плечо — снова у нее меньше всех! Опять вечером управляющий будет ее ругать дармоедкой, и опять бойкой Люси придется ее защищать…

— Эй, куколка, не надумала? — ухмыльнулся Жан. Дениз прекрасно знала, что он имеет в виду. Когда после первого же рабочего дня управляющий наорал на нее, что она меньше всех собрала, и что не нужны ему такие работницы, и что она даже жидкую похлебку свою не отрабатывает, Жан подошел к глотающей слезы девушке и предложил поставить несколько лишних крестиков… Тогда она по наивности решила, что он ее пожалел, и захлопала глазами, не зная, что ответить. А он сразу перешел к делу: приходи, мол, после ужина к мужскому бараку. Дениз так и передернуло. Мало ей обманувшего ее Аристида, мало воспоминаний о вечере в ресторане и ужасном пробуждении, — а тут еще этот прыщавый тощий хлыщ!

С тех пор прошла неделя, и иногда, особенно к концу дня, вот как сейчас, когда спину ломит и соленый пот разъедает кожу, Дениз начинала думать, а не воспользоваться ли ей предложением Жана. Если бы он не был так омерзителен! Впрочем, еще вчера такие мысли могли посещать ее, но сегодня все было по-другому. И продолжая отрывать ненавистные грозди и складывать их в тяжелеющую корзину, она поглядывала на медленно клонящееся к горизонту солнце не только в предвкушении незамысловатого ужина и долгожданного отдыха…

Работа прекращалась в сумерках. Девушки подошли с последними корзинами, управляющий подвел итоги и сегодня, разнообразия ради, почему-то не стал ругать Дениз. Впрочем, и собрала она раза в полтора больше обычного. Сейчас все гурьбой рванутся к накрытым во дворе столам, к своему рыбному супу. Дениз с большим удовольствием сперва приняла бы душ, переоделась, но здесь такие мысли, кажется, никому и в голову не приходят. Да и душа никакого нет. Вот тебе ручей, иди мойся, если хочешь. На виду у подглядывающих из-за кустов парней.

Девушки за едой громко болтали, смеялись. В первые дни Дениз удивлялась, как это у них хватает сил веселиться после изматывающего дня — сама она была способна только доползти до койки и завалиться спать, и никакой шум и крики не могли разбудить ее до рассвета. Но вчера впервые она почувствовала себя не такой усталой, да и день был прохладный, и она решила пойти немного погулять. Она спустилась по тропинке вдоль ручья и вышла на дорогу, ведущую к морю.

До темноты оставалось еще около часа. Солнце садилось где-то за деревьями, над морем, чуть правее, и это должно было быть очень красиво. Дениз сошла с дороги и стала подниматься на пологий холм, решив полюбоваться оттуда закатом и идти домой. Она быстро дошла до небольшой рощицы, желая выйти на открытое пространство, ускорила шаг — и неожиданно оказалась на краю обрыва, и вечернее море во всей красе раскинулось перед ней. Дениз застыла в восхищении и несколько минут стояла не двигаясь, любуясь всевозможными оттенками, от нежно-розового до темно-бордового, окрасившими воду, небо и облака.

Потом она очнулась. Солнце уже коснулось воды, пора было возвращаться. Дениз обернулась — и чуть не вскрикнула, увидев прямо перед собой смотрящего на нее во все глаза мужчину. В первый момент ей даже показалось, что это Жан, он был таким же высоким и худым, но, насколько Дениз могла разглядеть в сгущающихся сумерках, намного старше, у него были длинные светлые волнистые волосы и небольшая бородка.

— Извините, мадмуазель! Ради Бога, не бойтесь! Я не хотел вас напугать.

— Не приближайтесь ко мне! — взвизгнула Дениз. — Стойте там!

— Стою, — и незнакомец послушно застыл на месте, слегка улыбаясь.