Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

Сухо, тепло, пасмурно.

Опекунша старшей воспитанницы Каркассонн решила не выдвигать претензий к монастырю и не заявлять в полицию. Какой воистину христианский поступок! Вспомнила, что молодого мужчину, приходившего с ней вчера, я уже видела раньше. В прошлом году на прогулке с воспитанницами по набережной он вертелся вокруг нас и явно кокетничал со старшей воспитанницей Нартен. Бесстыдница для привлечения к себе внимания воткнула в волосы цветок. Тщеславное создание! Я тотчас же приняла меры к ограждению и доложила обо всем матери настоятельнице. Прогулки в городе были приостановлены, воспитанница Нартен наказана.

Тепло, солнечно. Слабый южный ветер.

Ездила в епископат. Кобыла совсем состарилась и везти не хочет. В следующий визит попросить бюджет на новую. Вспомнила, что старшая воспитанница Нартен предыдущие дни ходила с цветком в волосах. Понимаю теперь, что она опять безнравственно кокетничала с тем хлыщом, что был в понедельник. Не могу поверить, сколь глубоко ржа бездуховности и разврата проникает в христианские души, если непрерывно и ежечасно не ограждать их молитвой и собственным примером. Старшая воспитанница Ерпинье разбила чашку. Три молитвы и без прогулки.

Пасмурно, вечером дождь.

Мой авторитет в монастыре все больше признается сестрами и послушницами. Эмилия в основном проводит время в своем кабинете, возится с бумагами. Сегодня принимала постриг послушница Мадлен. Я знаю, что она наушница и все доносит Эмилии. Это уже неважно, через пять дней они обе уедут просвещать дикарей.

Сильный ветер. Облачно.

Были на приеме у епископа. Мать Эмилия (бывшая!) получила благословение на отъезд, а я — на руководство монастырем. Теперь и меня будут называть «мать». После епископского благословения я попросила его выписать нам новую лошадь и неожиданно получила в распоряжение целый автомобиль, и еще с шофером. Жить он, конечно, будет в городе. Воистину, начало моего служения отмечено добрыми знаками. Епископ меня ценит, а это хорошо для монастыря. Сегодня же договорилась в хозяйственном департаменте о присылке рабочих для ремонта. Моя бывшая настоятельница совсем не следила за состоянием кровли и стен. Хорошо, что сестра Беатрис такая обстоятельная и сама управляется со всем. Застала младших воспитанниц Вирте и Котуар разговаривающими в коридоре после вечерней молитвы. Обеим дополнительные уроки по Закону Божьему. Не забыть проверить, какие истории рассказывает другим воспитанницам Нартен. Пусть Совель послушает и доложит.

Сбылось! Теперь я — мать Луиза, настоятельница монастыря Св. Терезы. Конечно, я не такая образованная и не имею таких манер, как мать Эмилия. Но ей легко быть образованной и иметь манеры — при ее родстве и богатстве. А я всем в жизни обязана только себе. Себе и своей неустанной вере. Как были бы горды мною покойные родители! Думаю, они и представить себе не могли, что их дочь (а я — единственный их выживший ребенок) достигнет такого поста. Обновить убранство статуи Св. Терезы. Разобраться в своем новом кабинете. Весь день сильный ветер.

Сильный ветер, облачно.

Вместе с сестрой Беатрис сделала обход всех наших корпусов. Намечены помещения к ремонту. Особенно много работы в жилом корпусе, западном крыле церкви и оранжерее. Произвела изменения в распорядке. Послушницам добавлены часы молитв и изучения Писания. В школе поменяла учителей. Теперь из расписания исключены уроки богопротивной зоологии (какие картинки я обнаружила в учебнике — смотреть мерзко!), сокращены часы математики. Взамен добавила уроки хорового пения и классических языков. У послушницы Катрин найдена пудреница. Пять дней поста и последнее предупреждение.

Ветер, слабый дождь.

Размышляла о причинах слабой набожности наших воспитанниц. Решила, что причина в недостаточной строгости. Девушки должны быть все время на виду и все время заняты. Весь разврат происходит от праздности. Если воспитанницы будут постоянно заняты, то они станут больше уставать и на дурные мысли у них не останется ни времени, ни сил. Велела учителям строже следить за досугом воспитанниц.

Ветра почти нет, солнечно.

Сегодня раскрылся корень разврата, обнаружено прибежище дьявола. Мне принесли связку бумаг, найденных в комнате старшей воспитанницы Нартен. Какие-то старые, уже пожелтевшие клочки. Хотела распорядиться выкинуть, но Господь остановил мою руку: я решила посмотреть, не из этих ли бумажонок Нартен берет свои бесконечные истории, коими она смущает других воспитанниц. И точно! Прости меня, Господи, я осквернила свои глаза! Ибо вот какая пакость там оказалась:

Дорогая Кларинда,

ты пишешь, чтобы я была осторожна и не доверялась первым порывам страсти, но что я могу поделать? Это сильнее меня! С тех пор события понеслись еще стремительнее!

Наутро после разговора в саду матушка заметила мое необычное состояние, но я сказалась больной. А ночью тихонько вышла в сад, чтобы хотя бы посидеть в беседке, где накануне испытала неизведанный мной ранее пламень. И вдруг я услышала в кустах шорох и шепот: «Ради бога, не пугайтесь, прекрасная дева, это я, Раймон!»

Оказалось, к моему величайшему счастью и смятению, что и он также провел этот день, борясь с обуревавшими его чувствами, и понял, что полюбил меня, и надеется, что чувство его не безответно. Он так и сказал, Кларинда: «Я люблю вас больше жизни, мадмуазель де Сен-Клер»! — «Зови меня Амариллис», — прошептала я и упала в его объятия! О, Кларинда! Я знаю, что девица должна быть строга и неприступна, но… ничего у меня не вышло. Все поучения, преподанные нам в монастыре матерью наставницей, улетучились бесследно, и когда он спросил «могли бы вы полюбить меня», я только и смогла прошептать: «О, да». Раймон пылко прижал меня к сердцу, и я прильнула к нему, не думая о последствиях! Ах, Кларинда, такого я никогда не испытывала! Я прижалась к нему всем телом и почувствовала себя на седьмом небе. Ощутив мой трепет, он совсем потерял голову и припал губами к моей груди, и я отвечала ему не менее страстными ласками…

Мы провели в беседке всю ночь, предаваясь запретным утехам любви. О, я не была тверда в своей добродетели, но видит Бог, не пожалею об этом, даже если это погубит меня! Вся моя жизнь до этой ночи была ничем по сравнению с пучинами обуревавшей нас страсти!

Прощаясь в неверном свете занимающейся зари, Раймон поклялся в том, что мы соединим наши жизни, чего бы это ни стоило, и взял с меня такую же клятву. И на следующую ночь пришел опять, и я ждала его! Так мы встречались каждую ночь на протяжении недели, пролетевшей, как сон, предаваясь безумной страсти в дальнем углу нашего сада и открывая все новые источники наслаждения в обладании друг другом! Ах, Кларинда, ничего на свете нет прекраснее этого!