Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

Сейчас даже ревность казалось такой же далекой, как осенний тихий дождь.

— Я так хочу надеяться, что Патрисия уже будет дома, когда я вернусь, — подумал Франсуа, — и пока будут выясняться все обстоятельства гибели «Пеликана», я постараюсь снова наладить семейную жизнь. Как там дети?

Франсуа постарался представить себе лица мальчиков, но они терялись в звенящем мареве наступающего сна. Вместо них выплывало широкое лицо Треплица, с ухмылкой протягивающего Франсуа букет лиловых цветов.

— Капитан, «Святой Доминик» в порту! — Жан-Поль ворвался в номер одновременно со стуком в дверь.

«Конкордия», уже 10 лет ходившая по Атлантике, на первый взгляд не производила впечатления современного лайнера, подобного тем, которые один за другим спускались на воду в Европе — белоснежные, многопалубные гиганты, сулящие несколько дней райской жизни в прекрасном обществе. Но во время недавнего ремонта, на который решилась пароходная компания, не желавшая терять пассажиров, пароход был значительно обновлен, в музыкальном салоне стоял Стейнвей, в библиотеке — мягкие глубокие кресла, ломберные столы и шахматные столики, а кухня и раньше была очень неплохой, в основном французской.

Пассажирский помощник, лично встречавший всех пассажиров первого класса на палубе, успел все это сообщить Патрисии и Бенито, был приветлив без приторности, быстро распорядился относительно багажа, доставленного с причала, дал в сопровождение легкого в движениях стюарда в отутюженной униформе, высказал пожелание удачного плаванья, любезно наклонил голову в ответ на улыбку Патрисии и весело повернулся к трапу, встречая следующих пассажиров.

Патрисия следовала за стюардом и чувствовала, как отпускают ее тиски, которые как будто сжимали ее в последнее время, а у Бенито заблестели глаза: кажется, путь в новую жизнь начинается удачно, и зря его так пугали этой «Конкордией»!

Проводив их почти до середины коридора, стюард открыл дверь:

— Мадам, вам досталась удачная каюта, она расположена так, что шум винтов почти не слышен. Здесь две каюты, соединенные ванной, вам с сыном будет очень удобно.

Патрисия покраснела, а Бенито засмеялся:

— Я брат, а не сын мадам. Разве не видно, что я слишком взрослый, чтобы быть сыном такой молодой дамы?

Пришла пора смутиться стюарду:

— Очень сожалею, мадам, прошу прощения. — Он постарался получше выйти из положения. — Ваш брат мне показался совсем юным, теперь я вижу, что ошибся. Пожалуйте в каюту. Если позволите, я покажу вам звонок, которым можно вызывать горничную, ее зовут Лизетт. Сейчас я пришлю ее, она поможет вам разложить вещи.

— Спасибо…

— Франсуа, мадам.

— Спасибо, Франсуа, вы можете идти. — Патрисия снова почувствовала усталость.

— Да, мадам, надеюсь, ваше плаванье будет удачным, — стюард поспешно вышел из каюты, досадуя на свою оплошность.

Багаж был уже в каюте. Патрисия огляделась. «Апартамент» казался уютным, иллюминатор был открыт, плотная штора отодвинута, открывая вид на выход из порта. Солнечные блики весело роились на потолке каюты. Бенито успел забежать на свою половину и вернулся оттуда сияющий:

— Пат, как хорошо! Какой вид! Пат, я так счастлив и так тебе благодарен, что ты согласилась на мою учебу в Европе. Я буду стараться, вот увидишь.

Патрисия ласково пригладила его растрепавшиеся волосы:

— Ты и вправду ведешь себя, как ребенок, нетрудно и ошибиться.

— Ну хорошо, я постараюсь быть солидным, — Бенито сдвинул прямые тонкие брови, поднял голову и попытался сурово посмотреть на Патрисию, но не выдержал, засмеялся. — Пат, я выйду на палубу? Мне так хочется посмотреть, как команда готовится к отплытию, остался всего час.

— Да иди, иди, я тоже поднимусь, когда придет горничная.

Бенито вышел из каюты. Боясь, что может пропустить что-нибудь интересное, и еле сдерживая быстрый шаг, он поспешил наверх.

По трапу он попытался взбежать, не держась руками за поручни, как это сделал стюард. Получилось, и, очень довольный собой, Бенито поднялся на палубу. Похоже, все пассажиры уже были на борту «Конкордии»: наружный трап был свободен. В это время к причалу подъехал открытый автомобиль, из него вышел высокий стройный человек, что-то сказал шоферу, тот согласно кивнул в ответ. Посмотрев наверх, человек улыбнулся, поднял в коротком приветствии руку и легко взошел по трапу. Никто не нес за ним никаких вещей. Бенито подумал: а вдруг это капитан? Но команда носила форменную одежду, а этот человек был в хорошо сидящем на нем костюме. Наверное, какой-нибудь важный синьор. Бенито наклонился за ограждение верхней палубы и успел увидеть, как навстречу синьору поспешил один из моряков и, живо что-то ему говоря, показал рукой, куда идти.

Раздались команды, матросы засуетились у швартовых, Бенито, не отрываясь, следил за ними. И вот концы были отданы, между бортом «Конкордии» и причалом появилась свободная полоска воды, она стала шириться, провожающие замахали руками, платочками, закричали сто раз уже сказанные слова напутствия. Юноша прошел вперед, чтобы посмотреть, как буксир выводит пароход из гавани, оглянулся, жалея, что сестра пропускает такое интересное зрелище, и увидел, что Патрисия как раз вышла на палубу, чтобы бросить последний взгляд на берег Венесуэлы.

Их никто не провожал — Патрисия просила об этом, чтобы не доставлять матери лишних волнений. Хватило слез и на пороге дома. С ними поехал только немного утомлявший своей подчеркнутой любезностью Эстебан, но он, сославшись на необходимость вернуться к «глубоко уважаемой сеньоре, которой сейчас так трудно», оставил их в гостинице, где они пробыли несколько часов, отдохнули, и за час до отплытия отправились в порт. Не видя заплаканного лица матери, Патрисия относительно спокойно смотрела на отдаляющийся берег. Она надеялась, что рассталась с матерью не навсегда, а тревога последних месяцев настолько выбила ее из колеи, что она не могла сдержать стремления вернуться во Францию. Несколько дней — и она увидит детей, Франсуа, они все начнут новую жизнь. Бенито… а Бенито останется ее братом, так она решила. Вместе с берегом отдалялась от нее ее тревога.

— Пат, ну пойдем же, я хочу видеть, как мы выйдем из порта!

На палубе стало свободнее, они прошли вперед, где, несмотря на медленный ход «Конкордии», уже вовсю чувствовался морской ветер. Пароход стало немного покачивать. Патрисию это не волновало, она не страдала морской болезнью, Бенито тоже переносил волнение на море спокойно.

— Мадам, я все уложила, как вы сказали, не хотите ли посмотреть? — подошла хорошенькая горничная. — Вы не простудитесь, мадам, ветер свежеет? Может быть, вам принести шаль? Скоро обед, вы будете переодеваться?