Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

— Бенито, я выйду на палубу, а ты принеси мне, пожалуйста, шаль.

Она поднялась по трапу наверх. Солнце быстро садилось, и, как всегда в южных широтах, сейчас сразу наступит темнота. Скорее бы. Ей хотелось скрыться от самой себя.

Когда Патрисия рассказывала свою историю давней подруге, она немного лукавила. Не так просто тогда далась ей эта история. Ей нужно было облегчить душу и хоть с кем-то поделиться той тяжестью на сердце, которая столько лет не отпускала ее. Педро на самом деле был подсобным рабочим, пришедшим неизвестно откуда. Его оставили, потому что он хорошо работал, был вежлив, молчалив, ловко управлялся с лошадьми и иногда помогал конюхам.

Патрисия росла бойкой девочкой, очень любила лошадей, ловко сидела в седле — этому научил ее отец, который даже иногда жалел, что она не мальчишка. Однажды, поездив на своем любимом жеребце Чако, Патрисия въехала во двор, спрыгнула на землю и благодарно потрепала гриву Чако. Повод у нее принял Педро. Патрисию тогда поразил его взгляд: он смотрел на нее, любуясь, так, как никогда не смотрел ни один человек.

— Вы любите лошадей, сеньорита? Вы хорошо держитесь в седле.

Патрисия и сейчас помнит эту минуту, зеленые глаза, смотрящие ей прямо в лицо — этого никогда не позволяли себе рабочие поместья. На дочь хозяина так не смотрят.

С этого взгляда все и началось. В Педро было какая-то тайна, иногда он задумывался и не сразу откликался, когда его звали. А потом…

— Здравствуйте, — произнес за ее спиной голос из прошлого. — Здравствуйте, сеньора.

Патрисия замерла, не в силах оглянуться.

— Патрисия…

Она вздохнула, обернулась на звук знакомого голоса и встретила взгляд зеленых глаз на смуглом лице.

— Потрясающий, — повторил он, — потрясающий вечер, не правда ли? Закаты над морем — это лучшее, что можно себе представить. В такие минуты я жалею, что я не художник…

Он как будто наконец заметил ее замешательство:

— О, извините! Кажется, моя пылкость неуместна. Вы рассержены, я вижу… Но в путешествиях я как-то привык вот так знакомиться, запросто, хоть мы и не представлены…

— Нет, что вы, напротив… Просто я не ожидала… — пробормотала Патрисия.

— А я вас немного знаю, — широко улыбнулся синьор Амендес. — Я видел вас с вашим братом. Он не рассказывал, что мы успели познакомиться? Весьма бойкий молодой человек, и не ругайте его, пожалуйста, за то, что он рассказал мне кое-что про вас…

Патрисия молчала. Боже мой! Что она успела себе вообразить! Ей даже показалось, что он назвал ее по имени. Наваждение проходило. Конечно, как может этот богатый и знатный синьор, совладелец пароходной компании, оказаться бывшим нищим батраком? Да и не похожи они вовсе, только эти глаза… да мало ли у кого зеленые глаза. Это все прошедшие волнения, эти дурацкие записки, намеки, они измучили ее, неудивительно, что мерещится всякое…

Патрисия взяла себе в руки и тоже улыбнулась:

— Что вы, что вы, я совсем не рассержена. Наоборот, мне очень приятно. Просто я как раз в эти минуты размышляла о том, что никого здесь не знаю, и почувствовала себе несколько одинокой… И тут вы подошли.

— Но вы же не одна.

— Да, конечно, но брат так молод, он же, в сущности, еще почти ребенок. Не удивлюсь, если в данный момент он уже забрался куда-нибудь в машинное отделение или залез на мачту.

— Положим, ни туда, ни туда его никто не пустит, не волнуйтесь. А сколько ему лет, если не секрет?

— Семнадцать…

Патрисия снова почувствовала волнение. Почему он спросил про возраст Бенито? Нет, глупости, спросил и спросил. Но даже если — хотя это невозможно — но если предположить — он же явно не узнает ее. Она внимательно посмотрела на собеседника. Синьор Амендес был любезен, благожелателен, но абсолютно спокоен. В конце концов, ничего удивительного, Патрисия прекрасно осознавала свою привлекательность, мужчины не так уж редко выражали желание познакомиться с ней.

Потом подошел Бенито с шалью, некоторое время они разговаривали втроем — о Франции, о Париже, и Бенито, как всегда, болтал больше всех, Патрисии даже стало неловко за него. А потом Амендес удалился, пожелав им спокойной ночи, и Бенито, возбужденный первым в его жизни морским путешествием и не в меру развеселившийся, принялся его передразнивать: «Благодарствую, сеньора — и сеньор — за приятный вечер…», и церемонно поклонился, и слегка махнул рукой, и в неярком лунном свете черты лица смазывались, и этот голос, и интонации…

— Пожалуйста, братишка, — проговорила Патрисия, с трудом сохраняя голос спокойным, — иди в каюту и ложись спать, я спущусь через несколько минут.

— Но, Пат, уже ночь! Ты заблудишься, пойдем вместе!

— Пожалуйста, иди, — и было в ее тоне что-то такое, что Бенито немедленно растворился в темноте.

«Вы любите лошадей, сеньорита? Вы хорошо держитесь в седле».

После этого случая Педро постоянно стал попадаться ей на пути, якобы по делу, и больше ничего не говорил, а только смотрел. Вероятно, кто-то заметил эти взгляды, а иначе как объяснить, что через некоторое время он исчез из имения, а потом Патрисия узнала, что он работает у дона Карлоса. А Анита Карлос была ее подругой, так что ж удивительного, что Пат часто бывала у нее в гостях…

Наверное, Бенито уже давно заснул, а она долго еще стояла на палубе, и слезы текли по ее щекам.

«Святой Доминик» уже бурлил водою у пирса, загорелые полуголые матросы проворно бегали по бортам, укрепляли канаты на кнехтах, ставили трапы. На пристани Франсуа и Жан-Поль приметили с десяток монахов и монахинь, те приветливо махали платочками кому-то на борту. Капитан Терель в парадном мундире встал к трапу, борт корабля распахнулся и цепочка пассажиров потянулась на берег.

Бернар Латон сошел одним из первых. Он отметил взглядом вывеску «Дакар» на здании порта, пальмы на берегу и удовлетворенно вздохнул — все правильно, Сенегал. Потом Бернар оглядел ближайший пейзаж и наткнулся глазами на двух мужчин — аккуратно выбритых, гладко причесанных, подтянутых, но… в обносках и развалившейся обуви.

— Франсуа… капитан де Нартен? Откуда? Мы как раз вас искать приехали… — Латон явно растерялся.

— Так точно. Разрешите представиться, капитан военного флота Французской Республики Франсуа де Нартен. С кем имею честь?

— Бернар Латон, возглавляю поисковую партию. Вас искать собираемся, капитан. Давно ли вы здесь? Почему не подавали вестей?

— Извините, мсье Латон. Мы с моим первым помощником, лейтенантом Круво, только вчера вышли из джунглей. Телеграммы в Министерство флота и в Географическое общество я отправил немедленно, но вам, должно быть, еще не успели их переслать. Простите, мсье Латон, какие вы имеете поручения в отношении меня?